В любом случае, история с Дремучим миром должна была закончиться и копать глубже — бессмысленно. Мы можем вернуться. И вернемся. Дальнейшие межмировые разбирательства не касаются ни меня, ни моих натерпевшихся ребят.
— Хорошо, — согласилась я за всех. — Откройте портал и разойдемся, как в море корабли.
— Вот и ладушки, — пропела хранительница. Спрыгнула со стола, разгладила складки на белом платье, хмыкнула. — Отправлю вас и еще немного покопаюсь в ее записях. Сколько дел могла натворить эта бесстыдница — одним богам известно.
Места Медведю в салоне теперь не хватало. Крепыша пришлось усадить на грузовую площадку, но он особо не жаловался. Чего не скажешь о Лисе, которого блондинка изрядно потеснила.
— Ой! Ай! Страсти-то какие! — причитала Рамэя, когда лихой водитель заставлял автомобиль подпрыгивать на корнях и кочках. — Ах!
— Дамочка, держите свои острые локти при себе, — процедил Лис сквозь зубы, но получил очередной удар и резко выдохнул. — Пожалуйста. Сколько вам лет, если вы себя так ведете?
— Молодой человек, — отвечала оскорбленная хранительница, вперив в мужчину ледяные глаза. — Спрашивать возраст женщины — крайне неприлично. Никто не учил вас этому?
— Бред какой-то…
— Некому было учить, — спокойно отозвалась я с первого сидения, уже привыкшая к выкрутасам Ветра за рулем. — В лесу этикет особо не важен.
На это Рамэя только в очередной раз хмыкнула. И вновь въехала Лису локтем под ребро. Абсолютно случайно.
А, действительно, сколько же ей лет, если выглядит она на сорок, но при этом замечательно знала Прах, проживавшую в здешних краях не один десяток лет? Сколько вообще живут такие, как она? Поди, потому загадками и сыплет, что многое на веку своем повидала, и даже чего похуже. Однако это не отменяет того факта, что ребята попали в ловушку и по ее вине.
Ох, сколько бы статей я могла написать на основе всего, о чем узнала в отпуске и что пережила на собственной шкуре. Жаль, что меня примут за человека с богатой фантазией, как минимум, и за шизофреничку, как максимум.
Когда остановились на месте предполагаемого портала, хранительница выползла из пикапа, прям как я после первой поездки, но сразу же взялась за дело. Скептически выгнув бровь, я наблюдала за ее активными пассами руками, быстро движущимися губами, читающими какую-то непонятную тарабарщину. Словно из ниоткуда, в руках предсказательницы появились несколько камушков, которые она тут же расставила в одном только ей ведомом порядке.
Портал, образованный ею, на этот раз стал вполне видимым. Вихри лазоревого цвета в несколько метров высотой создавали своеобразную воронку прямо в воздухе.
— Что ж, было приятно познакомиться, — обернулась Рамэя к нам и сделала несколько шажков в сторону, освобождая дорогу к потустороннему переходу. — Как там у вас говорится? Ни пуха, ни пера? Вот, его самого. Чао-какао!
Второй раз повторять было не нужно. Вдавив педаль газа, Ветер рванул навстречу долгожданной свободе. А я провожала хранительницу взглядом ровно до тех пор, пока иной мир не прекратил для нас существовать. Было в ней что-то отталкивающее, но одновременно и притягивающее.
Глава 20. Доступное жилье для молодых… оборотней
Пикап остановился напротив дома моей тёти. Именно у нее мы собирались узнать о судьбе семей моих ребят, дабы не врываться в чужие дома и не беспокоить новых жильцов, если такие были. Пусть Лис и заглядывал в деревню прежде настолько часто, насколько мог, он старался не пересекаться с жителями, а потому никакой информации о текущей обстановке предоставить не мог.
Наше триумфальное возвращение едва не довело тётю Лиду до инфаркта миокарда. Едва завидев меня на пороге, она схватилась за сердце, присела на краешек стула и беззвучно открыла рот. Стоило войти в положение бедной женщины и подождать, пока первоначальный шок пройдет. Пропавшая чуть больше месяца назад племянница тут как тут, да еще и мужиков каких-то с собой притащила. О чем бы подумала я на ее месте?
— Леська… — наконец-то обрела тётка голос, переводя взгляд с одного моего сопровождающего на другого и часто хлопая глазами. — Где ж ты?.. Откуда?.. Да кто?..
Легенду я успела придумать заранее. В психушку загреметь желания не было, но и объяснить свое отсутствие как-нибудь нужно. Неудобные вопросы возникнуть могли, но и с ними я справлюсь. Наверное.
— Я искала пропавших в лесу. И нашла только этих.
Брови тёти Лиды поползли еще выше, но ребята молчали. Заранее попросила их не встревать и дать мне возможность объясниться самостоятельно. Сказанут еще что-нибудь эдакое, а мне потом расхлебывать.
— Ты? — взгляд немолодой женщины задержался на Зайце, и я с большим запозданием поняла, что этого следовало оставить на улице. Он ведь имя мое приходил узнавать. Дырявая я голова…
— Я, — кивнул Заяц.
А потом пришлось включить на полную мощность всё свое больное воображение и пуститься в захватывающие объяснения того, как именно в мою голову пришла столь светлая мысль — отправиться на поиски пропавших без вести, причем налегке и не отягощая себя даже провизией.
Рассказ вышел довольно… неправдоподобный. Однако слушала его тётя, всё еще приложив руку к груди и периодически кивая невпопад. Врать я научилась давно и способность эта улучшалась с каждой написанной статьей для мистической колонки. Несмотря на неправдоподобность, мое серьезное и сосредоточенное лицо, описание мелких деталей и прочие рабочие моменты помогали на нелегком пути.
Честно говоря, даже сама не помню, что трещала. Ребята активно помогали, кивая вместе с женщиной, иногда поддакивая, а когда рассказ подошел к концу, все вздохнули с облегчением. И я, и мальчишки, и тётя в том числе. В итоге я осталась настолько отчаянным и смелым журналистом в глазах маминой сестры, что она будет взахлеб читать все мои книги… Почему книги? Об этом речь пойдет чуть позже. Главное то, что, отстрелявшись, можно было попробовать разузнать о судьбах родственников моих спутников. Что я и сделала.
— Станислав, — обратилась тётя Лида к Медведю, как к самому старшему и занимающему своим массивным телом внушительное пространство в комнате. — Твой отец мне пару дней назад печку белил.
Застыв, мужчина пытался переварить только что полученную информацию. Его отец всё еще жив и здравствует! Если бы только сына признал, но я была уверена, что это произойдет.
— Он единственный до последнего твердил, что с тобой всё хорошо. Говорил, сердце подсказывает, что не можешь ты старика своего оставить. Давно о тебе речи не заводил, но, думаю, до сих пор ждет и верит.
Когда женщина заканчивала последнюю фразу, Медведь уже распахнул дверь в сени и спешно направился к родителю. Что ж, одному повезло, и целый воз камней упал с моих плеч. Дело за остальными.
— А Зайчуки… Зайчуки уже давно переехали отсюда. — Фокус внимания сместился на Зайца, прикусившего губу. — Если б я только знала, куда… Вроде бы, в город. Но в какой? Этого не знаю тоже.
Вот и всё. Кажется, на Медведе приятные новости закончились.
— Лисавина Любовь Алексеевна лет восемь… семь назад на тот свет отправилась. Дети ее приезжали. На похороны, вещи кой-какие забрать, да насовсем в город уехали.
— В город? — переспросила я, стараясь не смотреть на опустившего глаза в пол Лиса. — Значит, Антон не сирота?
— Приезжали, приезжали Лисавины. Оба, — кивнула тётя. — Но тоже без понятия, где их найти можно. Мы не общались. А Любовь Алексеевна их так и не простила за то, что… За то, что на поиски сына не приехали. Насчет Волковых… — Я уже предчувствовала, что нам предстояло выдержать еще один тяжелый удар. — Знаю, что они к детям своим уехали. Тоже в город. У них там произошло что-то. Вроде бы, сына Екатерины Витальевны, бабки твоей, на коррупции поймали. Нет, чтобы здесь отсидеться в глуши, так она на выручку поехала. Как будто сделать что-нибудь сможет, клуша старая. Дом продала. С тех пор ничего не слышно о них, о Волковых.