– Когда вы испытываете сильные эмоции, – дайме решил снизойти до пояснений, войдя в комнату из внутреннего коридора здания, – то вы либо их дарите другим, либо пьете чужую жизненную силу. – Его карие, почти черные глаза с залегшими морщинами на веках и в уголках выдавали в нем довольно зрелый и даже пред-пожилой возраст. Но в целом, взрослое лицо его не было лишено красоты. – Так уж устроены все Ами. Созвучно со словом Бог – Ками, не правда ли?
– Э… – только и вырвалось у меня.
И похоже, мой ступор этот влиятельный господин принял на счет своего внешнего вида. Потому как тут же взволнованно уточнил, начав себя оглядывать:
– Вам не нравится мое хаори?
На что невольно его осмотрела, а именно накинутую наверх одежду на серебристой завязочке. И… не смогла ни к чему даже придраться. Черная элегантная шелковая ткань, расшитая красивым рисунком из нитей трех цветов – белого и серебристого для ветвей, а розовым исполнены лепестки сакуры.
– Нет, конечно, – ответила, не задумываясь о том, как меня поймут.
А собеседник вдруг сдернул с себя безумно-дорогое наверняка хаори и кинул его под ноги со словами:
– Так и знал, что молодежь нынче в другом ходит. Ну, Кёске-кун… ну, лис.
– Господин Ханигава-сан, – настырная дамочка удивленно окликнула дайме. – Неужели вы действительно выберете эту…
– Попридержи язык, – оборвал её Менсу, на мгновение состряпав строгую мину на своем доброжелательном лице. – Рокуро-кун, Сайто-кун, Джиро-кун проводите её к выходу.
– Да, мой господин, – согласилась эта троица в один голос.
Следом прозвучал приказ и для моего стража.
– Кано-кун, а ты останься. Снаружи.
– Да, мой господин, – произнес самурай. Слегка склонившись, он быстро поднялся и вышел за дверь. А я… Только сейчас осознала в каком положении оказалась.
– П-подождите. Так это всё взаправду? Вы… вы мне не снитесь, нет? Я-я же не из вашей эпохи!
– Ш-ш-ш, – прервал меня дайме, присаживаясь на колени подле меня, лежащей на спине и попеременно натягивающей одеяло до самого носа. Его теплая ладонь коснулась моего лба. – Тебе может быть все не знакомое здесь. Я понимаю. Но пожалуйста, чем раньше ты примешь свою судьбу, тем раньше сможешь защищать всех нас.
– Но-но… я не хочу! – воскликнула, заставив аж стены задрожать а где-то даже упала и разбилась какая-то ваза. Неудобно было до неприличия. Однако сейчас явно не то время чтобы терпеть всё это недоразумение.
Мужчина же в ответ нахмурился и отдернул руку, словно обжегся, и посмотрел на меня с осуждением. Как будто я в чем-то провинилась. А немного помедлив, он вновь потянул ко мне руку. Правда, судя по направлению, хотел схватить одеяло. И если бы не страж, не знаю, чем бы все это закончилось:
– Ханигава-сама, прибыл хикяку.
Если по-простому гонец с письмами, донесениями и прочим.
– Впустить, я сейчас спущусь.
Дайме стремительно поднялся и вышел во внутренний коридор, ничуть не заботясь о том, чтобы закрыть за собой дверь. Ну да… пускай вассалы трудятся.
– Кано? – позвала я, обернувшись в сторону его тени. Вновь отбрасываемой на рисовую бумагу фонариками, висящими в коридоре. – Так ты меня сюда специально заманил, да? С моей мамой на самом деле все в порядке?
Однако, вопреки ожиданиям прямой ответ я так и не получила. Хотя, очень надеялась. И потому даже немного разозлилась из-за молчания своего стража. Правда, когда поднялась с футона и собралась вновь повторить свой вопрос, он все-таки ответил.
– Прежде чем судить строго, хочу тебе кое-что показать, – выдал самурай, обернувшись к двери, и замер, не решаясь раздвинуть створки. – Ты одета?
Странный вопрос, одета-то я – одета, но в нижнюю рубашку и хаками, хотя, возможно, он имел ввиду верхнее кимоно, которое стопочкой лежало рядом с футоном.
– Одну минуту, – бросила, пригнувшись за одеждой. Себе же проворчала: – И чтобы я делала, если бы не бабушка, научившая правильно завязывать этот оби, длинный тканевый пояс.
Самурай, естественно, меня не расслышал, и потому переспросил:
– Что-что?
Отвечать не стала и лишь ускорилась с одеванием. Носки – тоби и так уже были на мне. Потому осталось только найти обувь, которую я в комнате не наблюдала, наверное, снаружи. И вообще, кто меня переодел? И где мои земные вещи?
С этим вопросом и открыла дверь к моему лису, хмуро на него взирая. Он же, похоже, смутился и отвел взгляд. Вот совсем его не понимаю! Говорит со мной на «ты», смело и без всяких суффиксов, а в глаза смотреть боится.