Дедок плеснул в кружку новую порцию травяного настоя: — Тут тебе никто не подскажет. Слишком уж чудной случай. Могу только помыслить, что с той жизнью и судьба твоя там осталась. Новый ты стал или нет, это сам слушай. Пока жив, живи. А гадать — пустое дело. Как суждено, так и будет.
— Вот, что, — отвлекся дед Игнат. — Ко мне сейчас народец потянется. Болящие. И с города наезжают, и с окрестных деревень. Я, коли случай выйдет, тебя в оказию сговорю. Езжай ты в Москву. Одежу прикупи, ну, там, чего надо, а после за мальцом возвращайся. Власти вас пока не найдут, но коли решил ехать в столицу, поспешать надо.
— Так я же в этом наряде, как ехать-то? — развел в недоумении руками гость. — Или рискнуть?
Дед усмехнулся и вышел в сени. Вернулся, держа в руках потрепанный малахай и тулуп из овчины: — Вот, все лучше, чем голышом-то.
Как умудрились они с приятелем умотать от города настолько далеко, Александр и сам не понял. Телега, на которой его согласился подвезти хмурый мужик, приезжавший к лекарю за настоем от живота, плелась обратно часа три. Но забивать голову не стал. Запомнил дорогу и расплатился с возницей мелкой монетой, едва проехали заставу. Далее шел сам. Впрочем, наряд его, слегка вызывающий для конца двадцатого века, здесь никакого удивления не вызвал. Наоборот, теплый мех, несмотря на непритязательный вид, грел и защищал от пронизывающего ветра.
Уже привычно разыскав лавку выручившего их в первые дни торговца, Александр купил все нужное для экипировки двух путешественников. И хотя не совсем представлял, насколько трудным может выйти путешествие, однако запасался впрок. Сани и лошадей купил, не торгуясь. Возница, получив немалый задаток, согласился доставить покупателя в подмосковное село. Проще всего было с припасами. Легкий морозец обещал усилиться, и Александр не опасался, что харч испортится. Вернулся он вечером. Андрей встретил его на крыльце.
— Ты чего это на мороз выскочил? — обеспокоенно спросил его Александр вместо приветствия. — Только выкарабкался, и опять?
— Дедка позволил, — почему-то шепотом объяснил приятель. — Он ведь все о нас знает. Чудно, но к нему со всей округи люди идут. Всем помогает.
— Ладно, пойдем в избу, нужно с вещами разобраться.
Однако подготовка заняла весь следующий день. И хотя дед уверенно заверил, что Андрейка совсем оправился, Александр все же не решался подвергнуть мальца новому испытанию. Править придется именно ему. Александр, который в этом вообще ничего не соображал, мог только надеяться на слово паренька, который заверил, что имел дело с лошадьми. Однако, сколько ни тяни, а пришлось. Попрощались с гостеприимным хозяином и выехали утром третьего дня. Благо, что село стояло почти на самом тракте. Снег уже слегка прикатали, поэтому Андрейка лихо взмахнул вожжами, и лошадки мерно затрусили по зимнику. Лис, укрытый теплым пологом, придремал, но уже к обеду его благодушное настроение сменилось на легкую тревогу. Причиной стала встреча, вернее попутные сани, которые лихо настигли их, обошли, как стоящих, и исчезли далеко впереди. И хотя причин для волнения вроде бы и не наблюдалось, Санек встревожился.
Глава 3
Засветло проехали верст десять, для малоопытного возницы результат просто отличный. А к вечеру остановились на почтовой станции. Маленькое строение, похожее на сарай, имело, все же, теплые конюшни и комнатки для путешественников. Предоставив спутнику заботу о лошадях, Александр прошел в избу. Постоялый двор оказался необычайно загаженным. Хозяин, заросший волосами мужичок, с глазами выжиги, льстиво раскланялся перед гостем, заверяя в качестве пищи и питья. После относительно цивилизованного городского быта и патриархальной чистоты дедкиного жилья условия поразили. «Ладно, потерпим, — махнул рукой путешественник. — Вон, Радищев тут километраж наматывал, и ничего. Или еще нет? — он в очередной раз пожалел, что не придавал в школе нужного внимания изучению русской истории. — Хотя, кто мог знать…» Ночь прошла спокойно, если не считать отчаянно жравших клопов. Счесанный и злой, Александр, едва рассвело, с облегчением расстался с мрачным местом. Его, почему-то, не оставляло беспокойство. И тревожили вовсе не представители властей.