— Его И В лейб-повар Игнатий Волосков, — степенно шагнул вперед здоровенный, кряжистый мужик.
— Значит, лейб-повар? Тогда, слушай сюда, я прибыл с дознанием, от самого господина Ушакова Андрея Ивановича. Нет ли тут чего… — непонятно покрутил пальцами Лис. — А пуще всего имеется вопрос. Куда делся горшок, коий вы из дворца Великой княгини Елизаветы Петровны третьего дня забрать посмели?
Повар замер в явном недоумении. Ему было невдомек, какое отношение никчемный котелок имеет к столь жуткому ведомству.
— Ять… с позволения… — впервые проявил некоторое почтение главный кулинар и слегка согнул стан. — Искать?
— А я что, просто так среди ночи пришел? — свел брови Лис. — Или солдат кликнуть?
— Сей минут, ваше превосходительство… — залебезил повар. Он шуганул прислугу и сам принялся заглядывать во все щели, пытаясь отыскать нужный предмет.
Минуты текли, однако горшка в кухне отыскать не удалось.
— Куда девал, хороняка? — Александр не на шутку разозлился. Найденный предмет вновь ускользал. — Да я тебя на дыбу… — припомнил он часто повторяемую тут угрозу.
— Не гневись, батюшка… — Повар рухнул на колени, марая и без того не слишком чистый фартук.
И тут из толпы прислуги высунулась мордочка чумазого паренька: — Так его ж коновал княгини Куракиной взял. Он давеча искал куда помои слить, для лошадей отвар готовил, вот и прибрал.
— Точно, — воскликнул повар и с такой силой долбанул себя по лбу, что Александр испугался за состояние головы ответчика. — Забрал. Как есть уволок, ирод.
— Где? — простонал князь, уже чувствуя неладное.
— Так, убыли они, с посольством убыли, в Москву. Как княгиня от Ея И В благословение получила, так собрались и в тот же день уехали.
— Ну что ты будешь… — с расстройством выдохнул искатель древностей. — Все насмарку.
Он развернулся и двинулся во двор. Проплутав между кладовок и овинов, наконец, выбрался к выходу со дворцовой территории.
Узнав вельможу, прибывшего вместе с великой княжной, гвардеец принял на караул и беспрепятственно выпустил князя из дворца. Пройдя через пустую и заснеженную площадь, Александр с трудом отыскал в ночной темноте оставленную повозку.
— Поехали, Степа, — устало приказал Лис, усаживаясь в сани. Задремавший на козлах возница высунул голову из высокого ворота тулупа, потянулся и хлестнул застоявшихся лошадей. Сани с легким треском примерзших к снегу полозьев двинулись по глубокому снегу.
— Ваше сиятельство, то ж сама Цесаревна Елизавета Петровна была? — не удержался кучер от вопроса, — Неужто?
— Тебе от императрицы подарок, — вынул Александр из кармана рубль. — За то, что довез с ветерком.
— На, — сунул тяжелую монету в широкую ладонь мужика. — И от меня, вольную, — решив не мелочиться, добавил он.
«Пусть хоть кому-то в эту ночь повезет», — рассудил он, укутываясь в меховой полог.
Когда уставшие лошади въехали на территорию поместья, длинная ночь уже подходила к концу. Александр махнул выскочившему на крыльцо заспанному слуге и отправился в спальню.
Скинул промокщую от снежных брызг, летевших из под копыт, шубу и завалился спать. Однако, когда начал устраиваться поудобнее, хрустнуло. Вспомнив о прихваченном во дворце и с неохотой поднялся. Оглянулся и запихал подгоревшие листы под угол ковра: «До утра ничего не случится, а после в надежное место приберу».
«Выходит, опять в Москву…» — уже в полудреме сообразил неудачливый поисковик.
Разбудил его истошный крик Андрейки. Приятель ворвался в полумрак зашторенной спальни и повторил с явным отчаянием: — Трифон у караулки на тебя «Слово и дело» кричал.
— Ну так и чего? Мало чего дурак орет?
— Барин, беда, ты ж в наших делах вовсе не сведущ, — уже без особого чинопочитания отозвался Андрей. — Я тебе столь бы не сказал, да ведь то супротив государя. И потому в пыточную, всяко, свезут.
— Погоди, — Александр уселся в постели. — Давай по порядку. Я, и впрямь, не очень в курсе, что да как. Хорошо. Крикнул он, значит, так, и чего далее?
Должны его в тайных дел канцелярий отвезти. А там он все худое, чего за кем знает, писцам доводит. А после ведут ответ держать того, на кого донос пришел.
— Ну и ладно, пусть спрашивают. Я не понял, в чем сложность?
— Ответчика на дыбу троекратно взденут, а после и в тиски могут, аль еще как, все одно, вырвут.
— Да ведь навет? — удивился Лис. — Чего я мог такого про государя сказать?
— Того мне не по разумению, — отозвался малец. — Только это по нашему разумению — пустяки, а коль на спросе решат, что супротив государя, то оно так и будет.