Несколько раз он поскальзывался и падал, пару раз отдыхал, но все же донес больного к стоящей на окраине избе.
- Есть кто? Эй, селяне? - громко позвал он, кое-как доковыляв к покосившемуся крыльцу домишки. Не дожидаясь ответа, распахнул скрипящую дверь и шагнул внутрь.
В полутемной избе первым делом бросился в глаза чистый некрашеный пол. Александр тяжело опустил тело на скамью.
- Кто есть живой? - вновь позвал Александр.
- Чего орешь, ряженый? - прозвучал глухой старческий голос.
Волнуясь за приятеля, Александр сразу и не сообразил, что его камуфляж оказался раскрыт. - Парнишка приболел, - так и не сумев разглядеть хозяина, пояснил он. - Мне бы его в тепло, да поесть чего-нибудь.
- А гопака не сплясать? - сердито проскрипел старик. - Ходят, ходят. Спасу нет.
- Послушай, дед, - не ожидавший, что ему могут просто отказать, обозлился гость. - Я не знаю, как там у вас заведено, но коли помощи просят, отказывать как-то не принято. К тому же, я заплачу. Сколько скажешь, столько и дам.
- Ишь ты, деньгами как швыряет, ясно дело, чего жалеть, чай, не свое, - все также насмешливо отозвался голос. Наконец Александр начал понимать, что слишком много для простого крестьянина знает неведомый хозяин. Он уже внимательней всмотрелся в полумрак. На низеньком стульчике, уложив руки на колени, сидел совершенно седой старикан. Нестриженные волосы связаны в тугой пучок на затылке. А лицо было не разобрать из-за густой белоснежной бородищи.
- Извини, хозяин, - выдавил он через силу. - За приятеля боюсь, плохо ему. Потому и без спроса вперся. Выручай, старче. Совсем плох парнишка. Христом богом прошу.
- Ну, это куда ни шло, - удовлетворенно фыркнул старик. - А то влез, как тать. Чего с ним?
- Простыл. Кашель, знобит. Боюсь, как бы ни воспаление легких, - ляпнул, незнакомый с медицинской терминологией позапрошлого века, Лис.
- Чего воспаление? - естественно не сообразил дед. - Дай-кось, - он, кряхтя, приподнялся и, легко выпрямив не по-старчески сильную спину, шагнул к больному. Уложив его на лавку, поднес сухую ладонь ко лбу паренька.
- Сядь пока, - кивнул он Саньке на табурет в углу горницы, - не мельтеши.
Подкинув в топку несколько березовых поленьев, хозяин порылся в темном углу и вынул небольшой пузырек, заткнутый куском коры. Он силой приподнял голову лежащего навзничь пациента и влил ему в рот содержимое. Андрей закашлялся, но быстро успокоился и совсем скоро задышал ровнее.
- Ну вот. Теперь пусть спит малец. Утром будет совсем здоров, - пробормотал дед.
Он вновь присел на облюбованное место и внимательно взглянул на тяжело утирающего пот со лба гостя.
- Ладно, скидывай одежу, не пристало мирянину в рясе-то быть. А я пока на стол сгоношу. Обедать уж пора.
Дед вынул из печи закопченный котел, с ароматной кашей. Достал пару деревянных тарелок и такие же ложки. - Сядь, православный, - позвал он скинувшего рясу Александра.
- Что? - вильнул глазами Лис.
Дед ухмыльнулся и зорко глянул из-под мохнатых бровей: - Я ведь и сам могу углядеть. - А ты что, колдун? - бездумно поинтересовался гость из будущего.
Словно холодом дохнуло в жарко натопленной горнице. Хозяин закаменел. - Ты что? Ты какими словами кидаться вздумал? - звенящим шепотом спросил он, сверля наивного собеседника взглядом.
- Ты извини, дед, если что не так, - сообразил Саня, что сморозил глупость. Не местный я.
-Что не местный, сам вижу. Не могу в толк взять, откуда? - чуть подобрел старик. - Темно. А вот чего успел в Москве натворить, ясно видится. Везуч ты, паренек, без меры. Это точно. Однако, не в пользу тебе неправедное-то добро пойдет.
Лис, который и сам за последние дни не раз удивлялся этакому фортелю, подался к странному дедку.
- Грешен я, - начал он, пытаясь выбрать нужный тон. Слушатель скривился, словно от зубной боли.
- Ты это для церкви оставь, коль придется на исповедь пойти. Я тебя про другое спрашиваю, - уже в сердцах вымолвил он.
- Не повернется у меня язык правду сказать, - наконец выдохнул Лис. - Все одно тогда не поверишь, а за юродивого меня примешь.
Старик пожал плечами: - Вольному воля. Однако. Я, хоть и ведун, но всего знать не могу. Только чую, не прост ты. Так что скажи, а я уж сам решу.
- Ох, дед, сам попросил, - решился, наконец, Александр и коротко изложил свою историю.
Надо сказать, особого удивления его рассказ не вызвал. Хотя и заинтересовал, несомненно.
А спросил тот вовсе не о будущем, более того, строго наказал не рассказывать ничего. И видно было, свои соображения старик имеет.
- Теперь шапку ту ищу, чтоб назад вернуться, - признался рассказчик.
Дед тряхнул головой, отвлекаясь от размышлений. - Дай руку, шалопут, - протянул он свою ладонь. Александр вложил руку в горячую кисть ведуна.
Тот помолчал. После удовлетворенно кивнул и уже другим тоном сообщил: - Не соврал, молодец, отрок. Видел я, как ты в палате возник, с горшком тем на голове. Как мешок собрал. И остальное. Но ладно, не мне судить, - отмахнулся старый лекарь. А шелом тот в столицу увезен. Выкатился он из угла, да как раз под ноги государыне императрице, когда та с осмотром ходила. Интерес ее взял, показался, матушка и велела его себе, в музею свезть. Благо, что никто о той вещице сказать не смог. Чей, да откуда. Вот и забрали.
- Это в Питер, что ли? - сообразил Лис. - Вон как. То-то, я думаю...
- Боюсь, не в шапке той дело, а в тебе самом, - вдруг добавил старик. - Даже мне не ведомо, чем твой путь окончится.
- А ты, дедушка, как узнал, что не поп я? - вспомнил Александр о встрече.
Дед провел рукой по бородище. Потом махнул рукой, расплываясь в улыбке: - Хотел соврать, мол, увидел. Да ладно. Ты, мил человек, иермонаший клобук с послушничьей схимной надел. Так какой же опосля того монах будешь?
Александр расстроенно вздохнул, глядя в слепое окошко: - А я, балбес, в таком виде думал в город идти. Сгорел бы сходу.
Дед согласно покивал: - Видно, потому ко мне тебя и привело.
- Судьбы не минешь, - непонятно протянул дедок.
Александр устало прикрыл глаза. И пробормотал в полудреме: - И так, словно кутенок, тычусь, теперь и вовсе плохо. Знать бы, что здесь к чему, может, все легче было.
- Если бы да кабы, - не согласился хозяин. - Чтоб знать, здесь родиться и жить нужно. А тебе придется так на так выпутываться, - его голос уплывал в туман, расплывался. Александр безвольно уронил голову на стол и погрузился в глубокий сон.
Проснулся он от хлопанья крыльев и раскатистого петушиного крика. Казалось, кочет разоряется прямо под ухом спящего. Он приоткрыл глаз и действительно увидел роскошного семицветного петуха, расправившего крылья посреди избы. Саня потянулся, сообразив, что лежит на жестких полатях, укрытый огромным лоскутным одеялом.
В полумраке утра заметил спящего на лавке приятеля. "А где хозяин?" - мелькнула тревожная мысль опасливого жулика. Однако рассмотрев на высокой печи торчащую гриву, облегченно вздохнул и уже спокойно задремал вновь.
Окончательно проснулся от чувствительного толчка. - Хватит почивать, - склонился над ним старик. - День уж на дворе.
Саня выпрыгнул из-под одеяла и, дрожа от холода, обхватил себя руками. - Печь, может, протопить? - искательно спросил он невозмутимо занимающегося своим делом хозяина.
- Пустое, - отмахнулся дед. - Дров не напасешься. А зима впереди длинная.
Александр поискал глазами умывальник и, поняв, что с удобствами здесь напряженка, тяжело вздохнул.
Он выскочил во двор и зажмурился. Все вокруг было укрыто блестящим снежным покровом. Обратно вернулся, не задерживаясь ни одной лишней минуты.
Андрей тоже проснулся и лежал укрытый огромным тулупом.
- Как ты? - поинтересовался Лис, радуясь, что паренек вынырнул из беспамятства.
- Благодарствую, - ответил парнишка. - Ты меня уж не кори, что слег, - извиняясь, начал он. - Тащить меня опять тебе пришлось.