- Смотрит, говоришь? - насторожился Лис. "А чего ему смотреть? - мелькнула в голове беспокойная мысль. - Ну, въехал новый человек, не шумит, не буянит".
Однако, в следующий миг, словно пружина бросила его с удобного ложа. Он замер, осмотрел комнату и скомандовал:
- Камин запали, живо. Из лампы плесни, чтоб взялось скорее. Бегом, сказал! - рявкнул он так, что Андрейку сдуло с кресла.
Александр схватил саквояж, в котором лежали ценности, а мешок с архивом и принадлежности для грима свалил в камин. Плеснув сверху маслом из светильника, поджег. Заполыхало сразу. Сухая лежалая бумага взялась вмиг. Одевался уже на ходу
- Куда, барин? - с перепугу паренек перешел на привычное ему обращение. - Что случилось?
- Ноги делать нужно. Бежать немедля, - буркнул Лис, отдирая присохшую дверь. - Помоги, что застыл?
Выскочив наружу, он замер и обвел окрестность внимательным взглядом.
- Врешь, не возьмешь, - по-Чапаевски выдохнул Лис, и коротко распорядился: - Делай, как я, и не отставай.
Он пригнулся и рванул по узенькой улочке, заваленной мусором. Добежав до кучи березовых поленьев, рухнул прямо в подмерзшую грязь и затаился. Едва не отдавив ему руки, рядом упал Андрей.
- Ни звука, - прошептал Саня.
Прошло несколько минут. Их окошко, отлично видимое из укрытия, оставалось темным. Только изредка вспыхивали бликами догорающие бумаги и барахло в каминной топке.
Внезапно окно распахнулось, и в свете луны блеснул позумент солдатского мундира.
- Ох, - вырвался у Андрея невольный возглас. Продолжить он не успел. Александр впечатал ладонь в разинутый рот.
- Цыц, - просипел он. - На кичу захотел?
Обнаружив исчезновение жильцов, стражник коротко свистнул. Словно из-под земли возникли темные фигуры. Они заметались по двору, обыскивая все закоулки.
- Вперед, - скомандовал Александр и ужом пополз к забору, слыша позади тяжелое дыхание приятеля, который тянул за собой тяжелый мешок.
Упершись в шершавые доски, Саня перебрал их, пытаясь нащупать слабое место. Однако неровный горбыль оказался прибит на совесть.
- Есть примета, вот я и рискую... - выдохнул Лис, подобрал с земли камень и швырнул в сторону.
Булыжник звонко стрельнул в дощатую стену. И одновременно с ударом беглец ткнул в забор, вложив в удар всю силу и отчаяние. Доска отскочила и тихонько закачалась на верхнем гвозде. Второй гвоздь пришлось раскачивать. Но, хитрость удалась. Считать за травмы легкие царапины и занозы было смешно.
Оказавшись с другой стороны, поползли через высокие кусты сухой полыни. Пыль густо осыпала их, превратив в точную копию диверсантов из Лисова времени.
- Все, дальше бегом, - предупредил Александр подопечного, когда отползли на приличное расстояние. Они вскочили и сломя голову кинулись в сторону темнеющих вдалеке деревьев, ежесекундно ожидая свистка или крика. Влетев под прикрытие густых зарослей, Александр рухнул на мерзлую землю. - Неужели оторвались? - не веря в случившееся, пробормотал задыхающийся Андрейка.
- Сплюнь, - отмахнулся старшой. - А то сглазишь.
Отдохнув, двинулись вперед.
- Куда идем? - задал риторический вопрос Андрюха.
- Хороший вопрос, главное, имеет совсем простой ответ - Не знаю. Но подальше отсюда, - сумел выдавить шутку Лис.
Они отмахали пару верст до того, как полная тьма сменилась предрассветным сумраком. Луна осветила небольшую речушку и зубчатую стену монастыря на другом берегу.
- Вот, что, - рассудил Александр. - Стоит прикопать мешок с добычей здесь. И дальше идти налегке. Иначе, да с такой ношей, нас первый мусор примет, - туманно пояснил он Андрею.
Орудуя сучковатыми палками, вырыли яму. - Ориентир - башня, - кивнул Александр на другой берег. - В аккурат против дубняка. Понял? - паренек согласно кивнул, запоминая приметы.
Внезапно ночную тишину расколол пронзительный свист. Он приближался. Было понятно, что "соловей" что-то обнаружил, и зовет подмогу.
Александр сжал зубы и решительно выдохнул, приняв решение: - Придется лезть в воду, - сообщил он это нелегкое решение подельнику.
- Иван, ты что? - изумился тот. - Померзнем. Вода-то ледяная.
- Решай, Андрюха. Или на каторгу, или будем рисковать. Ну? - для себя Александр уже все решил.
Андрей перекрестился и тоже стал скидывать одежду.
Они разделись и, дрожа от сурового ноябрьского ветра, шагнули к реке. Вода обожгла и вызвала резкое желание натянуть все снятое, и попробовать найти другой путь спасения.
Закусив губу, Александр присел и оттолкнулся от илистого дна. Холод придал сил. Грести одной рукой было тяжко. Рядом бестолково плескал руками Андрей.
Чего им стоило форсировать реку, они сами после не смогли бы объяснить. Но вышли на берег и, сотрясаясь от дикой дрожи, поспешили от берега. Одеть мокрую одежду было невозможно.
- З-з-адубеем сейчас, - лаящим голосом проскрипел Лис. - Бежать нужно.
Когда дыхание перехватило, а вода в сырых ботинках перестала хлюпать, перешли на шаг. Однако дрожь исчезла.
Напялив сырое белье, не сговариваясь, побрели к высоким стенам, над которыми в свете поднимающегося где-то далеко за горизонтом рассветного солнца выделялись купола с крестами.
"Выбирать не из чего", - понимал Лис. Апатия, сменившая возбуждение, навалилась с бешеной силой. Ноги заплетались, вновь начал трясти озноб.
Стучать пришлось долго. Окованные ворота, открывать никто не спешил. Только злобный лай рвущегося с цепи пса сопровождал каждый удар. Наконец, когда они уже было решили убираться от негостеприимной обители, раздался глухой голос. Некто, совсем не с монашеской кротостью, посоветовал идти своею дорогой, а не тревожить мирный сон паствы.
Уговаривал Александр неведомого ключника с таким жаром, как не говорил даже на последнем слове в суде. Красноречие подстегивал трясущий тело озноб. И невероятная слабость.
"Бежали от разбойников, попали в воду, нитки сухой нет, замерзаем, под порогом сгинем, грех на тебя ляжет, побойся бога", - это были не самые яркие его высказывания.
Возможно, сжалившись над бедолагами, а скорее, разглядев при скудном свете зари наступающего утра, что путников только двое, сторож отворил ворота. В приоткрытую дверь выглянуло благообразное лицо в рясе и меховой душегрейке поверх монашеского одеяния.
Ну что с вами делать, ведь не угомонитесь? Входите, коли так. Однако, времена ныне голодные, не обессудьте, кормить нечем.
- Хоть обогреться пусти, святой отец. Обсохнем и уйдем, - простучал зубами Лис. Андрейку же настолько колотил озноб, что он не мог произнести ни слова.
Монах проводил их в маленькую келью, единственным достоинством которой была слабо чадящая сырыми дровами печурка. Он бросил в топку пару полен и встал у дверей. Понемногу комнатка начала согреваться.
Не успели путники унять дрожь, как низенькая дверь распахнулась, и в келью вошел еще один представитель черного духовенства.
- Мир вам, - кивнул он в пространство, впрочем, взгляд администратора богоугодного заведения вряд ли можно было назвать мирным.
Цепко впиваясь в лица нежданных постояльцев, он, видимо, сумел составить мнение уже в первые мгновения.
Что вошедший имеет в местной иерархии изрядный вес, показало и то, с какой робостью поглядывал на него ключник, отворивший им ворота.
Скороговоркой повторив немудреную легенду, Александр впервые озвучил свое новое имя.
"Отставной военный, кавалерист? Ну-ну", - словно говорил скептический взгляд святого отца. Он, словно Пилат, потер сухие ладони и сухо произнес, обращаясь скорее к брату по вере: - Обогреть, и пусть идут с миром. До заутреней проводи.
Сторож разве что не отдал честь, преданно глядя вслед уходящему командиру.
После ухода начальства, монах явно повеселел. Поняв, что наказания за самоуправство не будет, он покосился на плотно прикрытую дверь и, разведя руки, пояснил: