- М-мм, значит, ты меня любишь? – он шутливо подначивал меня.
- Люблю тебя больше своей жизни, Синьагил, - потом сказала ему, - Aire cuile u melme sila la cuile, sina aire lumbe (Вечная жизнь без любви – это не жизнь, а вечный мрак). Ты наполнил мою жизнь светом и погнал тьму из моей души, моего сердца, моей жизни. Ты моя синяя звезда, которая будет отныне и вечно светить мне. – Потом спрятала лицо на его груди, прижимаясь к нему. Он только сильнее сжал меня в своих объятиях, ничего не говоря. Я слышала стук его взволнованного сердца, и вновь душу кольнуло дурное предчувствие. «О Светлые Силы, - молила я в душе, - защитите его, защитите нас от зла, ненависти, зависти, защитите нашу любовь».
Стук в дверь вернул нас в реальность. Синьагил пошел открывать дверь, я закрыла коробку и убрала ее в шкаф к вещам любимого. Так точно не потеряется в суматохе переезда. Через десять минут Синьагил вернулся и сказал, что завтра требуется опять появиться на стройке. Я сказала:
- Неужели прораб, или кто там занимается этим всем, не в состоянии сделать все без тебя? Если у тебя закончились деньги, возьми камни, ты же знаешь, где они лежат. Чем будут бесполезно валяться, пусти их на строительство или на то, что нужно. – Он поцеловал:
- Я знаю, любимая. И что-нибудь придумаю. А денег на строительство хватает, за это не переживай. – Весь день провели вместе. Вечером болтали, Синьагил пил вино, я лишь немножко пригубила, а на ночь осталась самая страстная часть нашей любви.
17
Сквозь сон почувствовала поцелуй любимого, потом тихо щелкнула дверь. Немного повалялась, встала. Чего себя мариновать? Оделась и отправилась на завтрак. Проходила мимо трапезной и увидела, что в гордом одиночестве завтракает Гэлтирэль. Обрадовалась, хоть не одной есть. Поздоровалась и зашла. Позвала служанку, попросила принести еще один прибор и завтрак. Гэл осведомился о Синьагиле. Я, уже жуя, ответила, что сегодня ушел осматривать стройку, так как вчера его туда вызывали. Гэл удивленно поднял брови, но ничего не сказал. Поболтали за завтраком. Эльф рассказал о нашем оборотне. Что сейчас он на хорошем счету у начальства школы. Алебу нравится работа, и он не хочет возвращаться в деревню. Родители знают, где он, но никому не сообщают, опасаясь за жизнь сына и пытаясь выяснить, кто все это подстроил. Я спросила о Лотанариэ. Гэл ответил, что помолвку он разорвал, но остался другом семьи. Все так, как и сказал Синьагил: Гэлтирэлю нужна здоровая женщина, а Лотанариэ уже никогда здоровой не будет. Также Гэл передал привет от ребят из крепости и школы. После завтрака он ушел, я пошла в библиотеку немного позаниматься.
К полднику Синьагил не явился. Я забеспокоилась, но стала ждать. Не явился и к ужину и ночевать. Я не спала всю ночь. Едва рассвело, направилась к Гэлтирэлю. Разбудила его и рассказала, о том, что Синьагил не ночевал. Такого никогда не было. Словом, к завтраку я подняла всех на уши. Вестники разбежались во всех направлениях. Через час-два стали возвращаться. У родни и друзей его не было, на стройке пробыл около трех часов и собирался отправиться домой. Сердце сжалось. Что-то случилось. Я, прихватив несколько магов, Гэла и Гэлторна, отравилась на стройку. Провела тщательное расследование и обнаружила, где последний раз видели Синьагила. Следы стали магически ощупывать поисковики, нашли слабый след портала и сообщили убийственную новость – Синьагил похищен горлунами, и следы их ведут в подземелья Граймера. Я рухнула на землю. Нас отыскали, подкараулили и украли у меня самое дорогое – любимого.
Гэл подхватил меня на руки и через портал доставил к Владыке Араниону. По его совету я обратилась к Оракулу. Через портал в сопровождении Гэлтирэля, Гэлторна и других эльфов отправилась в пещеру ясновидящего.
Портал выкинул нас у подножия горы, прямо на песок, который смягчил падение. Но я боли не чувствовала, хотя приложило меня хорошо. По длинной каменой лестнице поднялась к самой пещере. Из глубины ее раздался голос:
- Заходи, иномирянка. Остальные ждите. – Вошла без страха, несмотря на то, что всегда боялась темноты и незнакомых мест. Прошла темный длинный коридор, который вывел в большой зал, посреди которого стоял постамент из голубого горного хрусталя, держащий огромную хрустальную чашу в виде раскрывшегося цветка. Сверху на эту конструкцию лился свет через отверстие в потолке, вся остальная часть зала была погружена в полумрак. Вновь раздался голос: