- А эта вроде тоже хорошая дорога. – Он чуть улыбнулся:
- Да, но скоро выедем на тропинку, ведущую через холмы и лес.
- Ты часто по ней ездил?
- Постоянно, не переживай.
- Не переживаю, я твоему деду верю больше, чем самой себе.
- Я тоже, - мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Потом Алеб стал меня расспрашивать: чем увлекаюсь, что люблю, есть ли у меня семья. Рассказывала все подряд: о родителях, доме, родственниках, друзьях, работе, увлечении. Так проболтали до глубокого обеда. Остановились на удобной лужайке и перекусили положенным нам в дорогу съестным. Потом опять сели и двинулись вперед. Темп лошадям задавал Алеб. До самого вечера двигались, больше не останавливаясь, и уже затемно подъехали к небольшой избе, огороженной хорошим забором, одиноко стоящей лесу. Оборотень спешился, помог мне слезть с лошади, открыл наглухо закрытые ворота. Когда зашли внутрь двора, Алеб запер ворота на огромный засов. Передав поводья своего коня мне, он пошел в небольшой сарайчик, зажег фонарь и спросил:
- Лис, ты сможешь привести лошадей сюда? – Конечно, смогу, а чего здесь уметь?! Молча повела животин к месту их ночлега. Они, кстати, были совсем не против. Закинув им корма и напоив, пока я ждала во дворе, Алеб скорее вышел и отправился к избе.
Пошарив перед входной дверью, он открыл дом и вошел первым, неся впереди себя фонарь. Потом зажег еще один в доме и на небольшом магическом камне разогрел воду для чая. Мы плотно поужинали, болтая о дороге, о делах, и легли спать на удобных нарах.
Утро для меня началось с запаха, такого вкусного, что рот наполнялся слюной даже во сне. Открыла глаза. Рассвет только начинался, и на полянке, где была изба, было еще темно. О рассвете говорили резко побледневшие, как будто вылинявшие, звезды. Алеб жарил яичницу с салом. Я потянула носом:
- Ммм, какая вкуснятина, Алеб! Чуть слюной не захлебнулась! – он с улыбкой повернулся ко мне. – Доброе утро!
- Доброе, Лис. Там, на улице в ведре колодезная вода, умойся, пока я чай заварю.
Меня дважды приглашать не надо. Мухой слетела и привела себя в порядок. Пока ходила, а вроде всего минут десять, Алеб успел и чай заварить, и постель убрать. Мне стало стыдно – припахала мальчишку.
- Алеб, я бы сама убрала. – Он широко улыбался:
- Ты у меня в гостях, а не я у тебя. – Потом улыбнулся еще шире. – Я буду совсем не против, если ты будешь ухаживать за мной и здесь, и в моем доме.
Ооо, тонкий намек понят! Нет, дорогой, я в этот мир не за оборотнем пришла, а за блондинистым ушастым эльфийским чудом с синими глазами. Как только вспомнила о Синьагиле, душа наполнилась нетерпением, а сердце скакнуло с бешенством рвущегося к победе скакуна. Просто промолчала, сделав вид, что не поняла и принялась за предложенную еду. Алеб только тихо вздохнул. Я незаметно от него тоже вздохнула, вот только влюбленных оборотней мне и не хватало.
Завтрак прошел молниеносно. Прибрав за собой, вывели лошадей, тщательно все заперли и поехали вперед. Опять болтали целое утро, а ближе к обеду выехали из леса, а еще через полчаса на оживленный тракт, ведущий к крепости. Здесь все внимание занимали объезды повозок, отрядов, и пришлось торопиться, чтобы попасть к ночи в город, что успеть найти ночлег, иначе все будут гостиницы, а брать дорогие номера - не хотелось. К крепости подъехали, как и говорил Алеб, вечером, перед самым закрытием. Денег с нас не взяли, так как ехали в гарнизон – его узнали солдаты, некогда учившиеся у него, - и как, оказалось, молодой Алеб тоже успел поработать преподавателем, правда, недолго, всего года два.
В сам гарнизон решили заявиться утром, чтобы наверняка преподаватели были на месте. Поэтому поехали в хороший трактир, взяли две комнаты, поужинали в столовой и разошлись по комнатам. Я попросила принести воды и лохань. Тщательно искупалась, сполоснула нижнее белье и вынесла всю грязную воду коридор, позвав слуг с приказом убрать. Теперь чистая с большим удовольствием легла на кровать отдохнуть. Погрузилась в сон, едва представила себе образ любимого.
Негромкий стук и голос Алеба разбудили утром:
- Лис, завтрак ждет, идем! – Поражаюсь этому парню, всегда собранный, точный, очень спокойный, предупредительный. А я за пять лет совсем расхлябилась и раскисла, рохлей стала. Соскочила. Тело болит. На лошади ездила только здесь да пару раз на манеже бывала в моем бывшем мире, но это было так давно! Несколько гимнастических движений, наклоны, вроде полегчало. Оделась, умылась и почистила зубы – пять минут.
Когда вышла к столу, Алеб сидел и завтракал. Поздоровавшись, тоже принялась за еду, проглотила и вдруг заволновалась. Вот так, на пустом месте. Чего это вдруг? Я посмотрела на Алеба и сказала: