Попрощавшись, гости покинули зал, оставив старейшин наедине. Те были в смешанных чувствах и некоторое время сидели молча. Сайгё достал трубку и закурил, Асикага молча сидел, сложив руки на столе, а Мицухидэ с раздражением смотрел на Фудзивара.
– Ты чуть не лишил нас последней надежды, Сайгё – прервал тишину Акэти Мицухидэ – неужели не понимаешь, как важны для нас эти самолёты?!
– Понимаю, но я видел недоброе предзнаменование – спокойно ответил Фудзивара – нам придётся столкнуться с изменой и, сомневаюсь, что она будет исходить от кого-то из нас.
– Хочешь сказать, кто-то в экспедиционном корпусе хочет нас предать?
– Думаю, да, хотя мне не удалось раскрыть суть предсказания до конца. Имя предателя мне не явилось.
Акэти насмешливо ухмыльнулся.
– Ты всё больше доверяешь суевериями, нежели здравому смыслу.
– А разве план эльфов, который выдали наши “друзья” имеет смысл? Говорят они складно, но гарантии подлинности этого плана не убедительны.
– Что же ты предлагаешь?
Сайгё сделал глубокую затяжку и выдохнул в сторону большое облако дыма.
– Я предлагаю действовать по нашему старому плану, с некоторыми корректировками. Наши основные силы осядут в подземных бункерах, ты, Акэти, вместе со своими солдатами, отправишься в глубь острова, сопровождая беженцев, однако часть воинов придётся оставить на берегу, вместе с войсками союзников.
– Хитро придумано, отсидеться в бункерах, пока другие воюют за твой город! – с иронией сказал Мицухидэ.
– Мы не отсидимся, а застанем врага врасплох, когда он займёт город.
– Почему ты так уверен, что он его займёт?! Ты даже не хочешь попытаться дать прямой бой?
– Эта попытка будет стоить нам слишком дорого! – повысил голос Сайгё – часть сил ты спасёшь, а мы задержим эльфов, это и будет наш шанс!
– Только не говори, Ёсимицу, что ты согласен с этим планом?
– Чутьё Сайгё редко нас подводило, Акэти – сказал Асикага с сожалением – нам лучше подготовиться к худшему.
– Не верю своим ушам! – ошарашенно воскликнул Мицухидэ – как два храбрейших война, что встречались мне, могут так поступить?!
– Не начинай истерику, Акэти – сказал Ёсимицу, положив руки на лоб – для нас, это тоже тяжёлый шаг…
– Это не шаг, а бегство! Вы хотите ослушаться приказа Его Высочества, это преда…
Не дав Мицухидэ договорить, Сайгё ударил кулаком по столу.
– По-моему, ты начинаешь забываться, Акэти! – встав со своего места, сказал Сайгё – как ты смеешь говорить такое о нас? Ёсимицу спас нам жизнь, а теперь ты обвиняешь его в измене? Как у тебя язык повернулся?
Мицухидэ разочарованно взглянул на друзей, встал со своего места и направился к выходу, у которого остановился, не успев открыть дверь.
– Делайте, что хотите, но я прятаться не буду. Мои люди останутся здесь и будут защищать город. По старой дружбе, останавливать вас не стану, но наш разговор не окончен.
С этими словами, Акэти вышел из зала, громко хлопнув дверью.
– Ты точно уверен в том предсказании, Сайгё? – с надеждой спросил Асикага.
– Хотел бы я ошибаться друг мой, но не в этот раз…
Ёсимицу закрыл лицо руками и опёрся локтями о стол. Ему было почти невозможно принять факт, что город, которому он посвятил всю жизнь, придётся передать врагу. Потеряв сына, губернатор теперь терял собственный город, родину своих предков. Сайгё выглядел сдержанней, лишь взглядом выдавая свою грусть.
– С твоего позволения, в городе останусь я, а ты уходи с беженцами – сказал Сайгё, положив руку на плечо Ёсимицу.
– Нет, в городе должен остаться я – ответил Асикага – только пообещай, что не дашь моим внукам погибнуть.
– Буду защищать, как своих, обещаю.
Старые друзья крепко пожали друг другу руки, будто это была их последняя встреча. Соблюдая этикет, Сайгё поклонился губернатору на прощание и направился к выходу. Тишина надолго повисла в зале, оставив старейшину с его тяжёлыми мыслями, которые даже ему было едва под силу собрать воедино. Глядя на доспехи своих предков, Асикага мысленно просил их о силах, которые помогли бы принять ему свою судьбу.
***
Следующий день Сайгё начал рутинно. Каждое утро старейшина начинал с дел в храме, прежде всего с молитвы: вместе с учениками, он сидел перед алтарём на деревянном полу, кланяясь статуе Курикара каждые пятнадцать минут в течении часа. Закончив с утренним ритуалом, Фудзивара занимался мирскими делами обители, давая послушникам поручения, разбирался с документами и счетами, делал звонки в столицу или дворец губернатора, когда была необходимость. В то утро привычный распорядок не поменялся, хотя пришлось уделить чуть больше времени одному звонку.