А мои скитания продолжались. Размеры Украины невелики, а железнодорожные переезды кратки и неутомительны. 1 июля я был уже в Одессе. Этот грязный, шумный, галдящий город произвел на меня скверное впечатление. В отличие от других украинских городов он не имел юденблока, и казалось, что евреев здесь гораздо больше, чем индоевропейцев. Из Одессы я на водной ракете доплыл до Запорожья, а потом посетил Миргород, Полтаву, Харьков и Чернигов.
В Миргороде действительно существует знаменитая лужа перед зданием миргородского горсуда, а бублики и минеральная вода восхитительны. В Миргороде я случайно познакомился с правозащитником моих лет, но, как вы догадываетесь, в этом знакомстве не было ничего приятного. Правозащитники здесь надеются на постепенное разложение советской системы и действуют по принципу: чем хуже, тем лучше, полагая, что только страдания способны воспитать гражданское общество, а прочие лишения должны сбить с русских «имперскую спесь» и обеспечить в будущем гегемонию оплота демократии – США.
Помню еще, как в Полтаве я набрел в сумерках на летний кинотеатр: шел «Иван Васильевич», еще мелькали титры, и мне вспомнилась очень грустная песня какой-то рок-группы о безвозвратно ушедшем времени.
АВЕНТЮРА ШЕСТНАДЦАТАЯ,
В которой Вальдемар всеми силами не дает мне скучать
«Равенство» есть нечто такое, чему природа не дает никакого примера.
Прошу не считать это описание докладной запиской на имя какого-нибудь демократического одержимца или практика с масонским партбилетом. Если мне когда-нибудь будет суждено возвратиться обратно, в Россию демократическую, я всячески буду бороться против возможной интервенции демократических государств, которая неизбежно закончится поражением войск интервентов, а, возможно, и к ответному вторжению Германского Рейха и Советского Союза в наш мир. Если со временем будет освоена техника перехода из одного мира в другой, эту возможность необходимо использовать исключительно для мирных целей – туризма, культурного обмена и налаживания родственных связей.
Когда я 16 августа вышел на перрон Витебского вокзала, меня встречал сам Вальдемар, чисто выбритый и в форме своего министерства (он уже сдал государственные экзамены и получил право повсеместно носить форму госбезопасности). Новенький белый китель подпоясан темно-синим поясом, стирать такой – сущее наказание для любящей супруги.