— Срань господня, — шепчу я.
— Теперь дай мне свой рот.
Я делаю, как он приказывает, целую его снова. На этот раз всё так же жёстко и грубо, как и раньше, только я не контролирую ситуацию. Он целует меня, как будто больше ничто в мире не имеет значения, и у нас есть все время, которое он хочет. Я лужица расплавленной потребности, задыхаюсь, когда он, наконец, разрывает нашу связь.
— Никогда не отказывай мне, когда я хочу твой рот, — он рычит, а потом, наконец, отрывается, оставляя меня ошеломленной. Я не знала, что поцелуй может заставить землю вращаться в противоположном направлении.
Через секунду я возвращаюсь на ноги и выпрямляю плечи.
— Не бывает времени, когда тебе не нужен мой рот.
— Тогда тебе лучше купить акции ChapStick1.
Я смеюсь над этим, и он меня отпускает. Он нажимает на кнопку нашего этажа. Лифт открывается, и мы выходим, и оба заходим в офис, как будто ничего не случилось. Мы занимаем свои места. Здесь только Маккой. Все остальные на дежурстве. Он смотрит на нас и поднимает брови. Интересно, теперь у меня помада по всему лицу?
— Я удалил запись, — говорит он, наконец, и я стону. Он полностью видел, что мы с капитаном только что сделали в лифте.
— Следи за собой, МакКой, — рычит Капитан, вставая со стула, внезапно злится.
Маккой поднимает руки в знак капитуляции.
— Говорил же тебе, я удалил её. Не то чтобы я, блядь, смотрел её.
— Остынь, — я щелкаю Капитану. Он вздыхает, а потом медленно садится, его глаза все ещё смотрят на Маккоя, очевидно он разозлился, что кто-то видел как мы целовались.
— Прости, я немного на взводе, — говорит он Маккою. Я вынуждена бороться с улыбкой, потому что я знаю, почему он так на взводе. Из-за меня. Я знаю, чего он от меня хочет. Чёткое обязательство, что для меня это по-настоящему. Больше не участвую в тяни-толкай играх. И я хочу дать ему это так сильно. Последние несколько дней были одними из лучших в моей жизни. Напряжение выходит из комнаты, и мы все возвращаемся к своим компьютерам.
Я отвечаю на несколько писем, а потом проверяю расписание Мэл. Обычно я слежу за её расписанием, когда она выходит из здания, но она только ходит с работы домой. Я ей не нужна, когда её водитель — наша охрана, так что у меня не так много дел.
Когда я вытаскиваю свой календарь, земля уходит из-под меня. Как я могла забыть? Я смотрю на дату, и перед моими глазами образуется туча. Это годовщина того дня, когда я потеряла маму.
— Чёрт, — шепчу себе, опускаю голову и делаю пару вдохов. Я держу себя под контролем, потому что не собираюсь терять его здесь, за своим столом.
Я сказала себе, что буду наслаждаться Капитаном, пока он будет со мной. И что когда он узнает, что я хочу сделать с отцом, он бросит меня. Черт, я даже не знаю, останусь ли я после этого. Если я выживу, мне, возможно, придется бежать. Поэтому я с самого начала держала его на расстоянии вытянутой руки, потому что мы два разных человека, которые пришли из двух разных миров.
Но каким-то образом, когда я решила, что возьму у Капитана всё, что смогу, он забрал меня. Я жила на этом маленьком пушистом облачке, забывая всё о своей матери и о том, как я должна отплатить за то, что с ней сделали. Как я могла так с ней поступить? Я в долгу перед ней. Как будто я снова в той комнате, смотрю, как она умирает, и снова стою там беспомощная. Потом ночь мелькает у меня в голове, играя сцену за сценой.
Я плотно закрываю глаза. Я не знаю, как долго я сижу и заставляю себя смотреть это снова и снова в моей голове. Напоминаю себе о том, что я сделала.
Ничего.
Я ничего не сделала, чтобы спасти её. И что я теперь делаю, чтобы отомстить за её смерть?
Я достаю свой мобильник и пишу Мэл.
Мне нужна услуга.
Глава шестнадцатая
Райан
С Пейдж что-то не так. Я наблюдал за ней весь день, и она сама не своя. Я дважды заставал её одну, чтобы спросить, но она отмахнулась, сказав, что у нее болит голова. Я не уверен, что верю ей. Она нацепила маску, из-за чего ее труднее понять, чем обычно. К концу дня ей уже не становится лучше, и я начинаю волноваться и чувствовать себя полностью на грани. Каждая мышца в моем теле напряжена, и мне интересно, что происходит в её голове. Последние несколько дней она была игривой, когда я вытаскивал настоящую Пейдж по частям, но теперь эта игривость почти исчезла.
— Котёнок, может, мне отвезти тебя к врачу, — говорю я, положив ладонь на её лоб, чтобы проверить, нет ли у неё лихорадки. Она не кажется горячей, но это на неё не похоже. Мне не нравится это дерьмо, и что-то в нем меня гложет. Она чувствует себя не в своей тарелке, и я всегда доверяю своему чутью.