Он немного выпрямляется.
— Все эти годы рядом с Майлзом и ты не предвидел этого? За что я тебе, блядь, платил? — Он указывает на меня, с каждой секундой его лицо становится краснее. Для парня, который построил империю, он не настолько умен. Или, может, его яйца такие большие. Я не общался с Александром больше месяца. С тех пор, как Майлз начал вырывать мир из-под его ног. Это должно было подсказать Александру. Никто не уходит в тень без причины, а моя должна была быть ясна. Он должен был понять, что я больше не на его стороне.
— Давай не будем это обсуждать. Я никогда не работал на тебя. — Он выглядит ещё старше, чем в прошлый раз, когда я его видел.
— ФБР? — Он наконец-то скрипит.
Я качаю головой. Вообще-то, когда он задал этот вопрос, мне показалось, что на него охотится кто-то побольше. Нет, если бы я был ФБР, мы бы уже схватили его. Это не было моей миссией. Я был здесь для разведки. Чтобы выяснить, на кого и с кем работал Александр. Потому что с такими людьми, как Александр, не имеет значения, если вы его уберёте. Если бы это было так, его бы уже давно бросили в тюрьму. Нет, люди вроде Александра были разменными монетами. Как только ты его выдёргиваешь, другой такой же, как он, выскакивает, как гребаный сорняк. Нужно было добраться до корня проблемы. Нужно было убрать их всех. Не одного человека в группе. Чтобы внести реальные изменения, нужно было убрать всех.
— Я здесь ради Пейдж, — я бросаю ему. Потому что это правда. Может, это и началось как какая-то работа, но уже не так. С тех пор, как я впервые увидел её фотографию. Всё изменилось в тот день. Раньше я делал работу, даже такую, которая мне не нравилась. Со временем, становясь всё грязнее и грязнее, я находил границы между тем, что было правильно пока они не начали размываться. Это заставило меня задуматься о том, кто я и чем занимался, и если бы это стоило того, чтобы ползти по грязи, то, казалось бы, никогда не попадал никуда, кроме как всё глубже и глубже под прикрытие. Все и вся стали выглядеть грязно. Даже я.
Потом появилась она. В тот момент я понял, что она — моя причина. Путь, по которому я шел, был в том, чтобы добраться до неё, и я пробирался сквозь любую грязь, чтобы добраться до неё. Единственной причиной, по которой я стоял сейчас здесь, была она и только она. Меня больше не волнует моя миссия. Ничего из этого не имеет значения. Она единственное, что имеет значение. Заставить её кошмары исчезнуть — моя единственная цель. Я дам ей это, если это последнее, что я сделаю.
Его лицо перекашивается от отвращения.
— Прямо как её мать, я вижу. Привлекать внимание мужчин своей киской. Все, на что они годятся. — Он пожимает плечами, как будто Пейдж и её мать — ничто иное, как мусор.
Может быть, он действительнослетел с катушек. Я стою здесь и приставляю пистолет к его голове, а он ничего не делает, чтобы защитить себя. Он, должно быть, чувствует изменения в комнате. Гнев пульсирует от меня и заполняет пространство. Улыбка падает с его лица.
— Ты даже не знал, кто она, пока я не сказал тебе.
— Никогда не говорил, что это началось с неё, — говорю я наотрез.
— Так ты какой-то коп?
Я не отвечаю ему.
Он начинает двигаться, а я приближаюсь к нему. Он держит руки поднятыми.
— У меня есть кое-что. Это сделает твою грёбаную карьеру. — Он кивает в сторону стопки книг. — Грязные копы, сенаторы — там имена, которым ты не поверишь.
Я продолжаю пялиться на него, позволяя ему болтать.
— Не хочешь? Ну и ладно. Я могу достать тебе денег. Сколько ты хочешь?
— Мне не нужны твои деньги. — Мне нравится смотреть, как он извивается. Тёмная часть меня хочет сделать с ним что-то другое. Заставить его плакать и умолять, после всех тех лет, что он преследовал мою Пейдж. Заставь его заплатить за все это. Один выстрел в голову кажется слишком простым.
— Чего ты хочешь? Я достану. Я могу достать тебе всё, что угодно. — Он опускает руки на бока, кулаки сжимаются. Очевидно, что это не тот человек, который любит умолять. Наверное, никогда в жизни не попросил о чем-либо, думая, что он слишком важен, чтобы сделать что-то подобное.
— Единственное, чего я хочу — это твоя смерть.
— Почему? — Он делает шаг назад, но ему некуда отступать.
— Я уже говорил тебе это. Я здесь ради Пейдж.
Он изучает меня секунду, пытаясь прочесть, но я ему ничего не даю.
— Она наняла тебя?
— Нет.
Он невесело смеётся.
— Ты любишь её. — Его тон говорит о том, что это самая глупая вещь в мире. Эмоции, которые, я уверен, он не может понять. — Ты пришел сюда, чтобы убить отца женщины, которую любишь? Как романтично.