Наутро: кофемашина в его номере – голодный моллюск, разевающий пасть навстречу капсулам, а взамен выделяющий кофе. Инструкции по уходу и кормлению предельно просты, однако в первый раз машина выдает лишь пар, а во второй – расплавленные останки капсулы. С губ Артура Лишь срывается вздох.
Стоит осеннее нью-йоркское утро, дивное по определению; пошел первый день его странствий, завтра интервью; вещи пока что чистые и опрятные, носки сложены по парам, синий костюм не успел помяться, зубная паста все еще американская, а не иноземная с каким-нибудь непривычным вкусом. Отражаясь от небоскребов, ярко-лимонный нью-йоркский свет падает на алюминиевые фургончики с фаст-фудом, а оттуда – на самого Артура Лишь. Даже коварное торжество во взгляде дамы, не придержавшей для него двери лифта, даже хмурая девушка за прилавком кофейни, даже туристы, застывшие посреди оживленной Пятой авеню, даже настырные, неугомонные зазывалы («Мистер, вы любите комедию? Все любят комедию!»), даже зубная боль от рокота отбойных молотков по бетону – ничто не испортит этот день. Вот магазин, где продаются только молнии. А вот еще двадцать. Молниевый район. До чего дивный город!
– В чем пойдете? – спрашивает продавщица, когда Лишь на минутку заглядывает в любимую книжную лавку. Он шел сюда двадцать чудесных кварталов.
– В чем? Да в синем костюме.
Продавщица (в юбке-карандаше, свитере и очках: точь-в-точь бурлескная библиотекарша) заходится смехом. Наконец, переведя дух, с улыбкой говорит:
– Нет, ну правда, в чем?
– Не понимаю вас. Отличный костюм.
– Но это же Х. Х. Х. Мандерн! И скоро Хэллоуин! Я вот нашла насовский скафандр. А Дженис будет марсианской королевой.
– Он вроде хочет, чтобы его воспринимали всерьез.
– Но это же Х. Х. Х. Мандерн! Хэллоуин! Сам бог велел принарядиться!
Она не знает, как бережно он собирал вещи. Его чемодан забит под завязку, как машина с клоунами, и каждый предмет противоречит соседу: кашемировый свитер, но льняные штаны, термобелье, но солнцезащитный лосьон, галстук, но плавки, ленты-эспандеры и так далее. Какие туфли брать в университет и на пляж? Какие очки для североевропейского сумрака и южноазиатского солнца? Он застанет Хэллоуин, Día de los Muertos, Festa di San Martino, Nikolaustag, Рождество, Новый год, Мавлид ан-Наби, Васант-панчами и Хинамацури[9]. Одних только шляп хватит на целую витрину. И не будем забывать про костюм.
Без костюма нет и Артура Лишь. Спонтанная покупка в короткую эпоху эпикурейства тремя годами ранее, когда он отбросил осторожность (а также отстегнул кругленькую сумму) и полетел в Хошимин, чтобы навестить друга в командировке. В поисках кондиционера в этом влажном, наводненном мопедами городе он забрел в лавку портного и заказал костюм. Опьянев от выхлопных газов и сахарного тростника, он наспех дал указания, оставил домашний адрес и уже на следующее утро напрочь об этом позабыл. Спустя две недели в Сан-Франциско доставили посылку. В некотором недоумении он открыл ее и достал синий костюм размера «М» с подкладкой цвета фуксии и вышитыми инициалами: АПЛ. Аромат розовой воды из коробки мгновенно вызвал в памяти диктаторшу с тугим пучком, накинувшуюся на него с расспросами. Покрой, пуговицы, воротник. А главное: оттенок. Выбран на скорую руку из целой стены образцов: не просто синий. Таусинный? Лазурит? Мимо и снова мимо. Насыщенный, но не слишком темный, в меру блестящий, определенно дерзкий. Что-то среднее между ультрамарином и берлинской лазурью, Вишну и Амоном, Израилем и Грецией, логотипами «Пепси» и «Форда». Словом: яркий. Он восхищался той версией себя, которая выбрала этот цвет, и надевал костюм при каждом удобном случае. Даже Фредди одобрил: «Выглядишь как суперзвезда!» И это правда. Наконец-то на склоне лет он подобрал ключ. Он здорово выглядит и похож на себя самого. А без костюма почему-то не похож. Без костюма нет и Артура Лишь.
9