В ее игре нет никакого пафоса. Это невыразимая красота — чистая, прекрасная, неумолимая, фраза, ведущая к фразе, фраза, отвечающая фразе; неоконченное, бесконечное «Искусство фуги». Лишь одна безраздельная музыка.
Начинается дождь. Он легко стучит по прозрачной крыше.
Антракт после одиннадцатого контрапункта.
После наступит хаос: неизвестный порядок пьес, и здесь, в фойе, гул сплетен и похвал. Я больше не могу.
Я протискиваюсь сквозь толпу наружу, в дождь. Я долго бреду сквозь улицы, в темноту парка. Снова останавливаюсь возле Серпентайна. Дождь смыл мои слезы.
Музыка, такая музыка — достаточный дар. Зачем просить счастья, зачем надеяться не страдать? Для благословения довольно жить изо дня в день — и слышать такую музыку, не слишком часто, иначе душа не выдержит, но время от времени.
От автора
Музыка для меня дороже даже, чем речь. Когда я осознал, что буду о ней писать, меня охватило сильнейшее беспокойство. Только постепенно я смирился с этой мыслью.
Друзья, знакомые и незнакомые помогли мне в этой работе: музыканты — струнники, часто играющие в квартетах, или те, кто благодаря их интересу к старинной музыке должны были решать проблемы разных строев; пианисты, другие музыканты и композиторы, скрипичные мастера и продавцы инструментов; те, кто помогает, пробует помочь в создании или распространении музыки, — учителя, критики, музыкальные агенты или менеджеры, работники записывающих компаний, менеджеры залов и фестивалей; те, кто знает лучше меня места, о которых я писал, — лондонцы, рочдейлцы, венецианцы, венцы; те, кто понимает мир глухих с разных точек зрения: с медицинской, как многие врачи, помогавшие мне советом, или с педагогической, в частности моя учительница чтения по губам и ее класс, или с личной — собственного опыта глухих.
Многие говорили со мной про мир моих героев, а некоторые — про самих действующих лиц. Друзья великодушно согласились прочесть первую версию рукописи — тяжелая работа, которую я с трудом выношу даже с собственными текстами. Меня простили за то, что я пропал из виду, со слуху, выпал из их жизни.
Рискуя повториться, особенно я хочу поблагодарить трех музыкантов — пианиста, ударника и скрипача, — помогавших мне очень по-разному прийти туда, куда одно воображение не смогло бы меня довести: почувствовать, каково жить, пережить и продолжать жить в пограничном мире беззвучия и звуков, слышимых, неуслышанных, услышанных частично или воображаемых.
От переводчика
Книга Викрама Сета An Equal Music вышла в 1999 году. С тех пор роман поворачивался ко мне разными сторонами и каждый раз читался по-новому. Мир вокруг меня рушился, и спасением стало погружение в непростое и счастливое занятие перевода. Это история о музыкантах и их музыке, о любви, о депрессии, о становлении личности, о выходе за границу своего социального круга (в этом плане «Музыку» сравнивают с «Большими надеждами» Диккенса), об отношениях с родителями и учителями, о жизни в Лондоне, о поездках в Вену и Венецию. Я гуляла по Венеции и узнавала места, описанные в романе. Это роман о том, что все проходит, но и о вечности тоже. В нем идет речь идет о душе человека, но также о душе скрипки, потому что «душка» — деталь внутри скрипки, между нижней и верхней декой. Без этой детали звук инструмента становится слабым и глухим. Примечательно, что во многих языках ее название связано со словом «душа» (по-французски âme, по-итальянски anima, по-испански alma, по-польски dusza); в английском оригинале это слово — soundpost — скорее техническое, но упоминается оно рядом со словом «душа».
Я безмерно благодарна Наталье Толстой, альтистке лионской оперы, за сотрудничество, за ни с чем не сравнимое удовольствие вместе править перевод, обсуждать музыкальные тонкости, подыскивать эпитеты и радоваться скрытым цитатам. Я благодарна Антону Гопко, за мастерски переведенные акростих-посвящение и стихотворение Джорджа Мередита «Взлетающий жаворонок». Я искренне признательна Александре Борисенко за введение в мир перевода. Мне была важна помощь и поддержка моей семьи и моих друзей — первых читателей и критиков перевода, и среди них я хочу особенно поблагодарить мою сестру и мою маму.
Ольга Кравченко
Лион, 2024
Примечания
1. Перевод Антона Гопко.
2. Джон Донн (1572–1631) — крупнейший английский поэт-метафизик, религиозный проповедник, настоятель лондонского собора Святого Павла. Эпиграф взят из проповеди, произнесенной в Уайтхолле 29 февраля 1628 г. Перевод Е. Калявиной.