— Мне ужасно жаль, любовь моя.
— Майкл, не называй меня так, — говорит она с печалью.
Мы молчим. Потом Джулия говорит:
— Ну что ж, это было тогда.
Дождь кончился. Сад снаружи хорошо виден — с громадными зелеными кустами, подстриженными в виде башенок. Небо очистилось.
— Слышишь? — говорю я. — Малиновка.
Джулия смотрит на меня и кивает.
— Ты знаешь, — продолжаю я, — я часто прихожу сюда — не столько в Оранжерею, сколько в «утопленный сад». Иногда весной просто прихожу и слушаю дроздов. А ты... ты все еще любишь соловьев?
На глазах у Джулии слезы.
Через какое-то время я говорю:
— Послушай, давай пойдем отсюда и погуляем. Я живу недалеко.
Она качает головой, будто отрицая все, что я ей сказал.
— Тебе надо как следует высохнуть, — говорю я.
Она кивает:
— Я тоже живу недалеко. Моя машина близко. Я лучше пойду.
— Ты не хочешь, чтоб у меня был твой телефон? — спрашиваю я.
— Нет, — говорит она, вытирая глаза.
— Ну, вот мой адрес, — говорю я и записываю адрес на желтом стикере, достав его из бумажника. — Теперь напиши свой. Я не собираюсь снова тебя потерять.
— Майкл, тут тебе не стол находок.
— Ты знаешь, что я не о том. Я все же не настолько дурак.
— Я не знаю, о чем ты, — говорит она. — И я не знаю, что я тут делаю.
— Ну вот и дай мне свой адрес, — говорю я.
Она колеблется.
— На случай, если я захочу послать рождественскую открытку. Или, кто знает, может, еще одно письмо.
Она качает головой и пишет свой адрес. Это на Элджин-Кресент, в Ноттинг-Хилле, всего-то в миле оттуда, где живу я.
— И ты по-прежнему Макниколл? В профессиональных кругах?
— Нет. Я взяла фамилию мужа.
— Какую?
— Хансен.
— А, так это ты — Джулия Хансен. Я слышал про тебя.
Джулия непроизвольно улыбается. Но перестает, возможно уловив в моем взгляде, до чего я несчастен.
Мы идем через парк, почти не разговаривая, — я к своему дому, она к своей машине.
3.6
— Нет, Пирс, дорогой, — говорит Эрика, опуская свой стакан со скотчем на один из квадратных столиков-табуреток Эллен. — Эксцентрична — да, невротична — да, но не безумна.
— Но, Эрика, — говорит Билли, — не могла бы ты попробовать ее переубедить? А? Сказала бы ей, что мы не можем и что у нас в репертуаре есть десятки вещей, которые мы будем счастливы записать? Десятки.
Эрика энергично трясет головой:
— Я два часа сидела в ее офисе и перебирала варианты — но тут либо так, либо никак. Ее не интересует ничто другое из того, что мы можем ей предложить. Она говорит, что квартетный репертуар и так весь записан-перезаписан и что она не будет в этом участвовать.
— Не понимаю, — говорит Эллен. — Она слушает целый концерт и до нее доходит только бис.
Эрика улыбается по-матерински:
— Я ей сказала, что это не то, что вы обычно играете. Она ответила: «Жаль, но тогда тем более, если я предложу им запись, они должны будут сыграть это». Ну правда, Эллен, я очень-очень редко видела Изабэлл Шингл в таком восторге насчет чего бы то ни было, в каком она была после вашего Баха. Получить предложение от «Стратуса» — большое дело. Я не имею в виду деньги, — быстро добавляет Эрика, — много вам не заплатят. Но ваш диск точно будет замечен.
— Это может плохо обернуться, — говорит Билли, — запись «Искусства фуги» на «Стратусе» получит много отзывов; и, если людям не понравится, мы будем выкинуты на периферию, во мрак.
— Да, — говорит Эрика, — а если им понравится, вы окажетесь в лучах славы. Ну вот так. Решать вам. Но я готова провести пару часов, убеждая вас, поскольку разубедить ее мне не удалось. Не разубедить, а скорее даже отразить ее натиск.
— Это безумие, — говорит Пирс. — Это отвлечет нас от нашего репертуара.
— Это вызов, — говорит Эрика.
— Тебе легко говорить, — отрезает Пирс.
Нисколько не смутившись, Эрика поворачивается ко мне:
— Ты что-то мало участвуешь в разговоре, Майкл.
— Он совсем не участвует, — говорит Эллен. — Черт возьми, что с тобой происходит, Майкл? Тебе как будто все равно. У тебя все в порядке?
Билли глянул на меня.
— Что ты думаешь? — спрашивает он.
— Я не знаю, — говорю, — я просто поражен. — Поворачиваюсь к Эрике, пытаясь сосредоточиться. — Ты поэтому нам не сказала по телефону, что именно предлагает Изабэлл?
— Возможно, — говорит Эрика. — Да. Мне хотелось посмотреть на вашу реакцию. И я хотела, чтобы ваши мнения были независимы друг от друга.