— Возможно, так и есть. Совсем немного.
Я склонила голову направо, молча благодаря его за то, что он отвлек меня от предыдущего разговора. Интересно, таков был его план.
— Что случится, когда ты сложишь этот пазл?
На его губах появилась дьявольская усмешка, а во взгляде – озорство.
— Вставлю в рамочку, повешу на стену и буду любоваться вечно.
Вечно. Я сглатываю, остановив себя от глупых поступков и необдуманных слов, которые могут разрушить момент. Даже не знаю, как принять это, но чувствую себя рядом с Заком, способным так легко меня обезоружить, такой податливой и сексуальной.
Зак мог успокоить меня, а мог заставить все мое нутро скручиваться в узел одним лишь взглядом с самой первой нашей встречи. Прямо сейчас, думая о чем только что рассказала ему, как он смотрел на меня взглядом, наполненным сочувствием и печалью, я чувствовала, что меня скручивает в тысячи узлов.
Зак снова посмотрел на фото, а затем на меня.
— Можно узнать, как это произошло?
Я промолчала, уставившись на снимок. Он был сделан на озере, где жили родители. Марк с Эндрю только что вернулись с утренней рыбалки и стояли на причале с их уловом. На Эндрю все еще была надета пижама, и они выглядели полностью удовлетворенными и счастливыми, держа в руках ведро с рыбой наполненное карасями и окунями. Марк стоял на коленях рядом с Эндрю в своей дурацкой рыбацкой шляпе и шортах для плавания. Одной рукой он обнимал за плечи сына, а во второй держал удочку. Он выглядел невероятно красивым и гордым.
Подняв фото, я бережно провожу по запечатленным на ней лицам, по которым скучаю ежедневно. Держу снимок так бережно, словно от одного прикосновения он может рассыпаться на тысячу кусочков.
— Это Марк и наш сын Эндрю. Я сделала это фото за две недели до их смерти в доме родителей.
— Они прекрасны.
— Да... Они такие. Были такими, — я прошла к окну во всю стену, нуждаясь в свободном пространстве и времени, чтобы обдумать следующие слова. Несколько минут я просто смотрела на город. Вид из окна был невероятным. Он стал одной из главных причин, по которым я купила это место. Отсюда можно было увидеть почти весь город, включая парк, где делала снимки клиентов. Вид успокаивал меня, стоило лишь посмотреть, а прямо сейчас мне нужно было именно прийти в норму. Я приложила руку к теплому стеклу, надеясь, что это поможет.
— Мы с Марком познакомились на втором курсе обучения в колледже. На самом деле нас Миа познакомила. Это обошлось в одну чашку позднего кофе. После той ночи мы были неразлучны. Через две недели после окончания колледжа мы поженились, купили дом в пригороде, а меньше чем через год родился Эндрю. Прошлым летом Эндрю играл в бейсбол, и вечером была его последняя игра. Я простыла и не смогла посмотреть. После игры они отправились в кафе «Dairy Queen», чтобы отпраздновать. По дороге домой, им навстречу вылетел автомобиль. От удара внедорожника машина Марка перевернулась несколько раз. Смерть была мгновенной.
Вдаваться в специфику ужасных снимков аварии, которые я увидела, не стала. Автокресло Эндрю вылетело из окна машины, поскольку было неправильно закреплено.
Прикрыв глаза, я постаралась забыть об истерике и жутком крике, вырвавшемся из меня, когда я упала на колени, увидев впервые их тела в морге. Даже сегодня я слышала звук, который больше походил на животный крик, нежели на что-то, способное сорваться с человеческих губ. Я зажала переносицу большим и указательным пальцем, стараясь задержать дыхание и успокоиться, пока эмоции не взяли верх.
— Вот дерьмо...
Я подняла руку, прерывая его, но не отвернулась от окна.
— Мне не нужна жалость, Зак.
От его кожи исходит тепло, когда он проводит пальцем по моему подбородку. Я слегка вздрагиваю от контакта с ним, но он не отошел. Я даже не была уверена в своих желаниях. Большим пальцем, едва касающимся моего подбородка, он нежно повернул меня лицом к себе. Каждый мускул на его лице выражал скорбь. Я прикусила щеку изнутри, стараясь сдержать слезы и эмоции, которые испытываю к нему.
— Я вовсе тебя не жалею, Николь. И даже не могу представить, через что тебе довелось пройти.
Я прислонилась к его руке, благодарная за то, что он не отстранился. Он словно чувствовал, что мне нужно чье-то прикосновение, чтобы поддержать и обнять, но меня слишком многое пугало. В конце концов, я отступила назад, внезапно ощутив тоску из-за потери контакта с ним.
— Ваша репетиция на прошлой неделе была моим первым выходом в общество, если не учитывать обеды с Миа. Я вовсе не собиралась устраивать сцену, просто музыка оказала на меня слишком большое влияние, нахлынуло много воспоминаний о Марке... мы любили ходить на концерты. А та песня, которую ты пел... — я замолчала, ожидая, когда он поймет, о чем я говорю. О том, как сбежала со стадиона, не осознавая даже своих действий. — В ночь инцидента они танцевали под эту песню в нашей гостиной перед игрой Эндрю.
Я видела, как в его взгляде появляется осознание.
— Вот почему ты больше не слушаешь музыку.
Я печально киваю. Отчасти, но временно я отреклась от всего. Зак знает причину моих сомнений, одолевающих меня в последние дни. Я избавилась от большинства из них, но со временем они могут вернуться. Кроме того, скоро он уедет, и подобное может не повториться, так что часть меня была рада тому, что рассказано было не так много. И все же я сказала ему больше, чем кому-либо с самого момента аварии. Удивительно, как еще держусь.
Возможно, мне стало намного легче, чем я предполагала.
— В ночь концерта я впервые осознала, что Марк хотел бы, чтобы моя жизнь продолжалась и была наполнена весельем. Первая ночь после происшествия, когда я снова тусовалась и танцевала вместе с Миа.
— Кто же знал, что концерты Зака Уолтерса могут оказаться исцеляющими.
Я тихо рассмеялась, качая головой. Он понятия не имел, насколько был близок к истине.
— Удивляюсь, что ты до их пор не сбежал. Ведь пришел сюда не для того, чтобы выслушивать мои проблемы.
— Меня это не пугает, — голос грубоватый, почти шепчущий. — Я пришел, потому что хотел снова с тобой встретиться.
— Почему? — спрашиваю я, и снова возникает желание влепить самой себе оплеуху. Мне не хочется выставлять себя неуверенной или вечно сомневающейся, но сдержаться не получается. Я не настолько привлекательна и во мне нет ничего особенного.
Зак снова улыбается и пожимает плечами.
— Хотел сложить пазл.
— И как? Сложил?
Он качает головой и улыбается, но улыбка отличается от той, что я видела ранее, и я могу почувствовать это... во всем.
— И близко не подошел.
Не откладывая ни на минуту, он берет меня за руку и ведет обратно к дивану. Жест одновременно и утешительный, и защищающий. Словно если он будет вот так держать меня, мы оба станем сильнее. Я даже не задумываюсь над тем, почему внезапно хочу, чтобы он обнял меня. Действие кажется мне таким естественным.
И меня немного пугает то, что я вовсе не боюсь.
Проходит несколько часов. Мы сидим, разговариваем и Миа и Брайане, лучшем друге Зака. Я даже рассказываю какие-то истории о Марке и Эндрю, и знаю, что скоро наше время закончится. Скоро он отправится в Чикаго.
— Во сколько ты уезжаешь? — я еле выговариваю слова, потому что, если честно, последнее, чего мне хотелось бы, это попрощаться с Заком. Не после такого прекрасного дня. Мне хотелось большего. Я покачала головой, ругая себя за подобные желания.
— Через пару часов наш автобус отъезжает. Мы выезжаем в ночь и прибудем в Чикаго утром.
Возникла неловкая пауза, когда мне хотелось поблагодарить его за то, что пришел, за то, что выслушал, за то, что не сбежал, за то, что подарил интересный опыт, которого у меня не было уже в течение года, но ничего не вышло. Потому что на самом деле мне хотелось попросить его не уходить.