— Ваше высочество, мы не на вахте, — ответил лейтенант голосом, а румянцем на щеках просигналил обратное.
— Значит, сир кастелян ни капли не расстроится, узнав о вашем поведении. И хорошо, ведь я так не люблю расстраивать людей!..
Повисла неловкая пауза. Подчиненные Брока лишь теперь вспомнили о приличиях и один за другим поднялись на ноги. Я сказала:
— Впрочем, я могу выбросить все из памяти, если вы исполните две крохотные просьбы.
— Какие?
— Вторую еще не придумала… А первая — налейте мне вина.
Один солдат — темный и бровастый — сказал:
— Это не вино, ваше высочество, а косуха.
— Что, простите?..
— Ну, косуха… Настойка такая… Хлебнешь — с ног скосит.
— Звучит заманчиво. Я согласна.
Чернобровый взял кружку, поглядел на нее, на меня, нахмурился — видимо, кружка была недостаточно чиста для моего высочества. Воин вдохнул поглубже и громко подул внутрь кружки. На том с гигиеной было покончено, и он налил мне мутной желтоватой жидкости. От одного ее смрада на глаза навернулись слезы, но отступать было поздно. «Я — внучка Янмэй!» — сказала себе и выпила.
Есть такой способ казни фальшивомонетчиков: в рот заливают расплавленный свинец. Скажу по опыту: весьма жестокая выдумка. Наши законы очень далеки от милосердия… Когда пришла в себя, я сидела на земле и дышала, высунув язык, как бигль после охоты. Лейтенант обмахивал меня чем-то и бормотал:
— Ваше высочество, выпейте водички…
А чернобровый сказал, протягивая кружку:
— Первая всегда плохо идет. Дерните вторую, ваше высочество. Полегчает.
Критическое восприятие — очень полезная штука. Не стоит слепо принимать на веру чужие слова… Во второй раз я очнулась под крики лейтенанта Брока:
— Ты чертов идиот, Хей! Я тебе руки переломаю за такие шутки!
— Да не волнуйся, лейтенант, — отвечал чернобровый. — Здоровы ее высочество.
— Угу, — выдавила я, — здорова.
Если не считать опухшего языка, мокрой от слез физиономии и сплошного ожога вместо глотки…
— Понравилось? — спросил Хей.
— Еще бы!
Внезапно я поняла, что на душе действительно стало легче. Тоска и одиночество выветрились, сделалось жарко и светло. Даже мысли стали ясными, прозрачными. Дышалось с трудом, но думалось отлично.
— Я вспомнила вторую просьбу. Расскажите мне о Линдси.
— О ком?.. — удивились солдаты.
— Моя прошлая служанка. Хорошая девушка, очень мне нравилась. А неделю назад исчезла без следа…
Лейтенант только пожал плечами:
— Не знаю такую… И рад бы помочь, да не ведаю.
Кажется, он не лгал. А вот Хей — по его лицу пробежала тень.
— А вы знаете Линдси?
— Ваше высочество правы — хороша девица. Бойкая такая, веселая… Я, было, за ней… Но потом…
— Что потом?
— Да… эээ… не сложилось. Нравом не сошлись.
Солдаты хохотнули:
— Так и скажи: отшила тебя девка! Развернула носом к лесу!
Но я заметила: нечто здесь другое. Не обида отвергнутого ухажера, а чувство посерьезнее… страх, что ли?
— Расскажите мне, Хей. Мне очень нужно, я действительно волнуюсь за Линдси. Клянусь: никто не узнает того, что вы скажете.
— Да нечего рассказывать, ваше высочество… Отшила, и все тут.
Он врал. О боги, есть ли кто-нибудь в Уэймаре, кто не лжет?..
— Господа, — сказала я, — ходят слухи, граф Виттор уехал на три недели. Надо полагать, в его отсутствие замком управляет ее милость леди Иона София.
— Верно.
— И вот я думаю: что скажет леди Иона — дочка Ориджинов, внучка кайров — о четверых часовых, что распивают косуху на вахте, да еще в компании девушки, которую им надлежит охранять?
— Ваше высочество, мы… эээ…
— Не трудитесь, это был риторический вопрос. Благодарю за угощение, господа.
Я не без труда поднялась. Лейтенант Брок мрачно рыкнул на Хея:
— Расскажи, что знаешь.
Тот потер затылок.
— По правде, ваше высочество… Когда я узнал, с кем Линдси крутит, то откатил назад. С таким человеком соперничать себе дороже…
— Речь ведь не о Дейве-плотнике, верно?
— Какой тут Дейв… Птица поважнее.
— А как вы узнали? Они держали в тайне свой роман.
Хей глянул на Брока, тот твердо кивнул — говори, мол. Лейтенанта можно понять: за пьянство в карауле пострадает он, а за лишнюю болтливость — только сам Хей.