— Император нанесет удар в день, когда герцог Эрвин не будет этого ждать. Не раньше, но и не позже.
Улыбки слетели с их лиц.
Я говорила тебе, что мысли у меня скачут? Иона, Джейн и Сеймур молчали. Несколько секунд я радовалась их замешательству. Потом грызла себя: до чего же ты тщеславна, Минерва! Просто неисправима! Тебя на три года в подземный монастырь, а не на три месяца — и то было бы мало! Потом думала: подземелье… свидания в подземелье… что за странный выбор места? Как только пришла такая идея Линдси и ее кавалеру?!
А потом голос Ионы ворвался в дебри моих мыслей:
— Пожалуй, ваша преданность Адриану будет кстати. Мы с Джейн хотели предложить вам одно забавное развлечение.
Она хихикнула и добавила:
— Девичье, с позволения сказать.
— Девичье?.. — удивилась я. — Примерка платьев и критика результатов оной?.. Чтение вслух любовного романа?..
— Я умею гадать! — воскликнула Джейн.
— Гадать?!
— Завтра ночь близкой Луны. Луна окажется ровно на полпути между Звездой и Землей. Это лучшее время для гадания!
Я уточнила:
— Гадать — в смысле, предсказывать будущее на основании мелких и случайных явлений, никак на будущее не влияющих?..
Джейн свела брови. Кажется, она не поняла вопроса. Иона кивнула:
— Именно так. Присоединяйтесь, будет увлекательно! Разве не хотите узнать, чем окончится война?
Хм. Прежде мне думалось, что на гадания собираются закадычные подруженьки. Сплетничают о знакомых парнях, жгут свечи, раскладывают карты, пророчат друг другу скорое замужество со старыми уродами, а после кидаются подушками. В чем из этого я бы поучаствовала с Северной Принцессой?.. Пожалуй, идея с подушками неплоха…
— С удовольствием присоединюсь, миледи.
— Вот и прекрасно! Завтра за полчаса до полуночи в игровой комнате.
Пока длился миг чего-то вроде перемирия между нами, я сказала:
— Позвольте одну просьбу, леди Иона. Могу ли я побывать в темнице замка Уэймар?
— Не вижу препятствий, но зачем?
— Ах, леди Иона, при любом исходе войны велика вероятность того, что я кончу свои дни в темнице. Хочу иметь представление о своём будущем. Знаете, для меня это вроде гадания…
Иона просияла.
— О, конечно! Мне близка ваша мысль! В юности я обращалась к отцу с такою же просьбой!
Выше я писала, что заметила в Ионе проблеск здравого рассудка. Видимо, то был мираж.
* * *
Ты бывала в подземельях? Полагаю, да. У тебя есть родовой замок, а во всяком достойном замке имеется темница. Но в Стагфорте ее нет. Если отцу доводилось наказывать кого-нибудь, он всегда присуждал розги. Привселюдно объявлял, кто и за что наказан, и велел тут же исполнить приговор, чтобы скорее покончить с неприятным. Отец очень не любил наказывать. Полагаю, будь у нас темница, он все равно никого не сажал бы туда.
Так что мое знакомство с подземельями состоялось в монастыре Ульяны. Первую неделю было так скверно, что я не сомневалась в скорой смерти. А во вторую неделю поняла: все гораздо хуже — я не умерла и теперь обречена жить в гробу. Меж тем сейчас, вспоминая монастырь, чувствую двойственность. Была тяжесть обреченности, мучительная несвобода, темень, голод и холод… однако была и благость молитв, и успокаивающий методичный труд, и отточенная меткость редких слов… и даже красота, как ни странно. Темница Уэймара лишена всего светлого. Это — могила. Холодная тьма.
Иона дала в провожатые моего знакомца — похоронного мастера Сайруса. Выяснилось, он же числится смотрителем подземелья. «Ведь подземелье, барышня, суть пристанище смерти. А кто заведует всеми проявлениями смерти в Уэймаре? Я и заведую, хе-хе. Кто же еще!»
Мы постучались в малоприметную дверцу у основания центральной башни, нам отпер часовой и без лишней болтовни пропустил вниз. Я представила, как Линдси спускалась этими крутыми, скользкими от сырости ступенями, задевала плечами холодные камни стен, лампадка чадила в ее руке… Нужно очень любить человека, чтобы ради него пойти в такое местечко. Или очень бояться.
Подземелье состоит из двух кругов. Верхний круг — каменный лабиринт, проложенный прямо в фундаменте замка. Коридоры узки и темны, камеры крохотны, а камни жутко массивны. Кажется, они сдавливают тебя, расплющивают. Хочется сжаться, уменьшиться, стать мышью — иначе не проскользнешь в щель меж камней, и они раскрошат твои кости. Единственное сравнительно большое помещение — караулка у входа. Она имеет шагов пять в ширину, это много по здешним меркам. Двое часовых рубились в кости при свете масляной лампы. Говорили они громко, эхо разносилось по всем закоулкам. Я могла их понять. Я бы даже поняла, закричи они во весь голос.