Путаница. Хаос. Чем больше узнаю, тем меньше ясности. Теперь даже не знаю, с чего начать…
Иона. Пожалуй, с нее. После гадания случилась перемена. Иона смотрит на меня иначе: с ее лица исчез туман. Истаяла та мутная снежная паволока, что говорила: «Я не с вами, я слишком хороша для мира, я – иная». Теперь ее взгляд ясен, остер, пронзителен – когда нацелен на меня. Не думала, что она может так смотреть. Не думала, что Иона способна на такую кристальную ясность, даже во вражде. Это красиво. Теперь мне понятнее, за что Виттор Шейланд полюбил ее.
Мне стало понятно и презрение Ионы ко мне. Ведь я в ее глазах – неблагодарная тварь. Смею быть недовольной, язвительной, одобрять врагов Ионы – после того, как ее любимый муж вызволил меня из пещер, а обожаемый Эрвин обещал усадить на трон! Мятежник требует, чтобы Адриан отрекся в мою пользу. Якобы, он бьется не за власть, а за справедливость; не против всей Династии Янмэй, а лично против деспота Адриана. Для меня это – очевидная чушь. В целой Империи одна лишь Северная Принцесса верит обещанию брата. Тем не менее, могу понять ее чувство: она-то верит искренне…
В замок Уэймар приезжали бродячие актеры и разыгрывали пьеску об Адриане и Перстах. Чудовищный, мерзкий фарс! Владыка показан злобным идовым отродьем, Айден Альмера – невинным ягненком, Аланис – мученицей. Здоровенный бородатый мужлан, игравший владыку, метал огонь и хохотал так свирепо, что первые ряды шарахались в ужасе. А потом все восторженно хлопали! Боги, такое впечатление, что челядь обожает бояться! Чем больше страха, тем больше восторга!.. В пьесе была и, так сказать, Минерва. Меня изображала грудастая милашка, дурная и плаксивая, как олененок. Я не знала куда деться, все мечтала о кружке косухи. Добрейший Инжи Прайс успокоил меня:
– Не переживай, деточка, ты намного краше этой актриски. Поверь мужчине с опытом.
Одно порадовало: пьеса кончилась мольбою «Минервы» о свержении тирана. Мятеж Ориджина лишь подразумевался, но не был показан. Держу пари: если бы продолжение последовало, «Эрвин» въехал бы на сцену верхом на белом коне, сразил всех злодеев одним взмахом серебряного меча, а после спел серенаду. Хоть от этого зрелища боги уродства меня избавили.
После представления Иона сказала мне:
– Эту пьесу сочинил в вашу честь мой брат.
Что означало: «Минерва, ты – неблагодарная змея».
– Быть может… – Я ответила содержанию, а не форме. – Леди Сибил тоже звала меня неблагодарной.
Красота ясности.
С момента, как я начала понимать Иону, одна штука бросилась мне в глаза. Ее свадьба с Виттором состоялась в марте, а сейчас, полгода спустя, Иона все еще носит узкие платья и пьет вино. Чета Шейландов до сих пор не ждет ребенка. Возможно, боги выбирают более удачный момент, чтобы послать графу отпрыска. Война – не лучшее время… Однако не идет из головы снадобье, о коем рассказывала в столице милая служанка Элис. Девушки пьют его, чтобы не беременеть… А граф Шейланд может даже не догадываться. Когда речь об Ионе, сложно что-то угадать.
Памятно и то, как Северная Принцесса жестко осадила Мартина. Каким бы ни был Мартин Шейланд (а мне он видится похотливой дрянью), Ионе не стоило унижать его – хотя бы из уважения к мужу. При условии, конечно, если она питает к нему уважение. Мне бы стоило поговорить с кем-то, опытным в семейных делах. Мало понимаю в том, как должны вести себя муж и жена… Но не могу отделаться от чувства, что этот брак – некая фикция. Манипуляция в одну сторону, либо в другую, либо в две сразу. Возможно, Иона – страховка Виттора на случай, если Эрвин чудом победит (как я – его страховка на случай победы Адриана). Возможно и обратное: это Иона управляет Виттором. Она прибыла из Первой Зимы, чтобы обеспечить лояльность Шейланда и успех переговоров с Нортвудами. С Ионой сорок волков. Гарнизон муженька впятеро больше, но я уверена: кайрам хватит сил вывернуть Уэймар наизнанку.
Любящая пара сердец. Высокие отношения…
Какое место занимает Мартин Шейланд, брат Виттора? Как назло, он по-прежнему занимает место на фланге стола, с полной возможностью коситься в мою сторону. Я давно забыла о платьях с декольте и голых плечах, но это не помогло. Возымел действие лишь окрик Ионы. Если прежде взгляд Мартина буравил меня, то теперь трогает мельком, украдкой оглаживает. Я старалась поймать его, различить эмоцию. Заметила: почти так же Мартин мечет взгляды в Иону. Подумала: а ведь вряд ли это похоть!.. Очевидно, что он боится Иону. Здесь многие ее боятся… Но тогда выходит, он боится и меня, а это уже абсурд. Так что за чувство?.. Что он вообще за человек?..