– Поговорите со мной, – попросила Мира.
– Вам страшно? – язвительно буркнул Эф.
– Да, черт возьми! Я – девушка! Почему все об этом забывают?..
– Ладно… – Эф помедлил, придумывая тему. – Ну и дыра, а?.. Черт возьми, зачем такое строить? Отчего не могли сделать ход пошире? В вашем монастыре Ульяны тоже было так тесно?
– Знаете, Френсис, это не очень помогает.
– Ммм… Слушайте, а вы не думали, что Джейн может быть здесь? Если ее убили, то зачем тащить до конца хода? Можно бросить труп прямо тут…
– Верите: от этой беседы мне тоже не легче!
– Ну, сами назовите тему, раз так.
Мира задумалась.
– О, есть вопрос. Похититель Линдси послал ей записку с часами от вашего имени, чтобы заманить в темницу. Но он мог это сделать, только если знал ваш код. Кому вы говорили о нем? Графу, например?
– С чего бы?! Связь с горничной – не тот подвиг, которым хвастаются перед сюзереном!
– Ах, конечно… Так кому? Лорду Мартину?.. Кастеляну?
– Нет, тьма сожри! Никому из дворян я бы не стал…
– А не из дворян?
– Ну…
– Ну?..
– Однажды…
– Однажды, Френсис?..
– Черт. На корабле в Дымной Дали, когда везли вас, мы выпили с Инжи Прайсом. Ну, хорошо выпили…
– Это я могу понять. И дальше?..
– Я подначил Парочку, мол, приударяет он за вашим высочеством. Решил охмурить принцессочку – каков! А он в ответ: куда мне до тебя, Эф! Ты прям змей-искуситель: целую служанку себе отхватил! Оказалось, он заметил… Я его тогда чуть не убил сгоряча. Но потом еще выпили, разговорились, я и выболтал, как у нас с Линдси все… эээ… устроено.
Проход выровнялся и пошел горизонтально. По прикидкам Миры, они были уже далеко за стенами замка.
– То есть, о ваших записках знал только Инжи?
– Ага.
– Так почему же вы не заподозрили его?!
– Ну, миледи, во-первых, я не знал, что кто-то заманил Линдси в темницу. Не знал, пока вы не сказали. А как узнал, то все равно не заподозрил: вечером, когда Линдси пропала, мы с Инжи снова… эээ… отдыхали душевно. Милорд нас хорошо наградил…
– За что?
– Ну…
– Ну, сир Френсис? Вы же понимаете: я не отцеплюсь.
– За вас наградил. За то, что перехватили и разгадали ваши книжки.
– Ага…
Еще ярдов сто. А может, двести. Чертова нора все никак, никак не хотела кончаться.
– Думаете, Френсис, здесь можно задохнуться? Знаете, как в гробу, если заживо закопали…
– Давайте сменим тему, миледи.
– Что, боитесь?
– Еще чего! Ну, просто…
– Ладно… Так, говорите, о записках знал только Парочка, и он точно невиновен. Но, быть может, он сказал графу?
– Зачем? Граф за это дорого не заплатит, а я Парочку предупредил, чтобы милорду ни слова. Крепко предупредил.
– Однако Инжи служит графу, а не вам… Если он верен господину, то мог…
– Графу? Миледи, с чего вы взяли? Никогда Парочка не служил графу!
– Как это?!
Мира даже сбилась с шага, остановилась. Эф оглянулся на нее:
– Чего удивляетесь? Парочка – беглый каторжник. Таких красавцев граф редко берет на службу. А вот братец Мартин – другое дело. Видали его «егерей»? Там все такие… Парочки.
– Инжи – слуга Мартина?
– Ну, да.
– Почему же граф его послал за мной в монастырь?!
– Граф послал меня. Но и брата просил приглядеть. Сам-то граф был тогда в Первой Зиме, а брат здесь. Вот Мартин и отправил со мной своего надежного парня…
– Святые Праматери!
– Что, миледи?..
– Боги!.. Так ведь это Мартин Шейланд!.. Это он украл Линдси! Вот почему он так меня боялся в эти дни: я ходила в темницу! Мартин думал: не нашла ли я этот ход?..
– И Джейн – тоже он?
– Конечно! В прошлый раз он уезжал на охоту, когда исчезла Линдси. А теперь пропала Джейн – и Мартин снова охотится!
– Но зачем? Почему?!
– Понятия не имею. Джейн – быть может, в отместку Ионе. До самой Ионы не мог дотянуться… А Линдси – боги, не знаю. Но это он! Теперь нет сомнений!
Не сговариваясь, они ускорили шаг. Пучеглазый Мартин в крикливых тряпках – не зловещий неведомый преступник. Ни Эф, ни Мира не боялись его.
Спустя ярдов четыреста подземный ход изогнулся, пошел на подъем. Стало суше и легче дышать. А затем Эф уперся в деревянную заграду. Отдал Мире фонарь, подналег на доски и сдвинул. Снаружи было темно, пахло плесенью и трухой.
– Какой-то погреб… – шепнул Эф.
Мира вышла следом за ним. Правда, погреб. Бочки рядами – многие опрокинуты, некоторые прогнили насквозь. Пустые ящики, на стенах крюки для колбас и кольца для факелов. Потолок – каменный, сводчатый.