– Она все время твердила «бедняга», – говорит Хьюго, возвращая мои мысли к его свиданию. – Она не понимает простую вещь: если ты родился слепым, то это все, что ты когда-либо знал, и не нуждаешься в жалости. Я жалел лишь о том, что не мог увидеть цену вина, которое она так радостно заказала. К концу вечера я остался без гроша.
Хьюго рассказывает все свои истории в эфире. Он журналист и радиоведущий. После окончания университета он стажировался на Би-би-си и мечтал пробиться либо на радио, либо в большую журналистику. Сначала он работал в производственной группе. Пять лет назад он оказался по другую сторону микрофона, когда стал вести блог о том, как живется человеку со слабым зрением, и получил так много откликов, что ему дали возможность вести собственное шоу на «Радио-2» под названием «Как я это вижу». Хьюго честен во всем; он рассказывает про жидкость для барбекю, оставленную на холодильнике, которую он чуть не принял за фруктовый сок; про то, как он справляется с поездками в метро и автобусах; про фильмы и книги, про политические взгляды. Но популярней всего в его передачах тема одинокого человека в Лондоне.
Мои мысли снова возвращаются к Бену. Интересно, ходит ли он с Эмили в ресторан. Я никогда не встречала его нигде, даже в супермаркете. На мой взгляд, ему где-то около сорока, но борода часто старит мужчину.
– Полли?
– Да? Ой, извини.
– Ты ведь думаешь о том парне из школы, верно?
– Я удивилась, когда он так неожиданно ушел.
– Может быть, он придет на какую-то другую встречу, – говорит Хьюго. – Свежему человеку ваши заседания могут показаться скучными.
В тот вечер, придя домой, я стала укладывать сына спать. После ресторана он выглядит каким-то притихшим. Его костюмчик висит теперь в гардеробе рядом с костюмом клоуна. Рядом с Луи под одеялом собака Фидо – уже безглазая, с вытертым мехом. Это была игрушка дяди Хьюго. «Фидо полуслепой, – шутит Хьюго. – Как и ее бывший хозяин».
– Мы благодарим нашу счастливую звезду за дядю Хьюго, правда? – говорю я. – Что тебе больше всего запомнилось сегодня?
– Мам?
– Что?
– Почему папа ко мне не приходит?
Я тяжело вздыхаю. Понятное дело, Луи задает все больше вопросов, особенно когда мы бываем в парках и ресторанах и видим там дружные семьи.
– Папа занят… – Я глажу его по щеке. – У него много проблем, он их решает. Тут ничего…
Луи отталкивает мою руку. На секунду сердитое выражение глаз сына напоминает мне его отца.
– Какие проблемы? Где он?
– Ему пришлось уехать…
– Куда?
Я знать ничего не знаю об этом.
– Луи, он…
– Неужели он не хочет увидеть меня в новом костюме?
– Нет, то есть да… – Жалко, что я не знаю, что ему ответить. Что можно и что нельзя говорить пятилетнему ребенку? – Он не может вернуться к нам домой, Луи.
– А где его дом? Мы можем сами пойти к нему.
Я качаю головой.
– Луи, у твоего папы проблемы, – повторяю я и спешу добавить: – Я не могу тебе все объяснить. Но это не значит, что он не любит тебя.
Когда Луи засыпает, я сажусь в кресло-качалку в углу своей спальни. Это мое любимое место в квартире. Тут мне хорошо думается. Из окна виден парк и большие соседние дома с эркерами. Я часто гадаю, что за семья живет за таким вот окном.
Вот так, покачиваясь в кресле, я даю себе слово рассказать Луи правду о его отце, когда он подрастет. Меня гложет чувство вины, что я воспитываю его одна, но в то же время лучше бы Мэтью никогда не появлялся на моем горизонте. Наконец-то я перестала оглядываться назад и спокойно сплю по ночам. Да, я одинокая, но ведь все когда-нибудь погружаются в одиночество, верно? Я сплю, не беспокоясь, что он ходит возле дома и подглядывает за нами, не прислушиваясь среди ночи к чьим-то шагам.
Я никого не виню за свой выбор. Я должна привести себя в норму. Я встала на этот путь и не хочу, чтобы что-то помешало нашей с сыном нынешней жизни.
Но я не могу избежать вопросов, которые появляются у Луи.
У моих родителей было слишком много секретов. Я помню, как моя мать поджимала губы, когда я спрашивала у нее что-либо. Она годами хранила секрет моей тетки Вивьен.