— Значит, надо найти того, кто его солил, и двинуть в морду, — тут же сменил цели на отдых в монастыре Гош.
— Дай сил, Единый, не влепить по лбу камнем этому идиоту, — поднял глаза к небу Снек.
— Единый, дай мне возможность проклянуть немотой этого зануду! — не остался в долгу паладин, так же подняв к небу взор, произнес Гош.
Дорога петляла между холмов. Весна выдалась теплой, и сейчас был приятный погожий денек. Ветер шелестел листвой и гонял волны по высокой траве. Однако, на горизонте уже собирались тучи, не предвещающие ничего хорошего.
— Что со мной будет? — спросил паренек, шедший рядом.
На перепалки двух напарников он не обращал никакого внимания.
— Ну, хуже уже не будет — это точно.
— У меня больше нет родных… — произнес парень, глядя себе под ноги. — И дома больше нет.
— У меня тоже, — пожал плечами Гош. — Не вижу причины горевать.
— Мы с ним из послушников монастыря. Он из Святого Йогана, а я из монастыря Анны Корсунской. У нас никогда не было родителей и дома.
— А у меня были, — тихо прошептал парень, сжимая кулаки. — Что там произошло?
— Некромант там произошел, — сплюнул на землю паладин. — Не особо умелый, но некромант.
— Не факт, что он неумелый, — покачал головой Снек. — Может, просто отпустил игрушку погулять. Или выкинул за ненадобностью.
— Та тварь… Ее создал кто-то?
— Да, — кивнул клирик. — Это рукотворная тварь. Сильная, быстрая, способная поднимать нежить. На наше счастье, она была крайне ограничена в силе. Иначе, так просто мы бы не отделались.
— Еще туповатая была, — заметил воин. — Была бы поумнее — сразу бы сделала ноги, как янтарный свет обнаружила.
— Зачем? Зачем это сделали? — спросил парень, не поднимая взгляда.
Гош открыл было рот, но не произнес ни слова. Он взглянул на друга, который все понял и взял эту роль на себя.
— Понимаешь, люди иногда делают плохие поступки, но это всегда продиктовано… Обстоятельствами. По-настоящему злых и ужасных людей — очень мало. Тех, кто делает зло и обиду другим людям исключительно для удовольствия.
Дорога, петляя между холмов, внезапно резко повернула к одному из них, отчего троице пришлось идти в горку.
— Тут неправильно говорить, хороший человек или плохой. Тут надо говорить: «Какими принципами готов поступиться». Кто-то ни при каких обстоятельствах не поднимет руку на человека, а для кого-то убить — как миску супа выхлебать, — тут Снек выразительно глянул на Гоша. — И порой цель оправдывает средства. Но есть одно «но». Зачастую такой подход приводит к тому, что старые устои в голове размываются. Человеку становится все равно, умрет кто-то или нет. Будет он мучаться или умрет быстро.
— А причем тут мой дом? Причем тут мои родители, брат и сестра?
— При том, Арифей, что темный ковен, с той стороны границы, потерял всякие рамки и теперь, чтобы проверить свою нежить, готов сжечь пару сел, вырезать их под корень для статистики.
— Статистики?
— Это наука о цифрах. Только не о числах как таковых, а о… — тут клирик смутился и попытался пояснить. — Наука о цифрах, насколько сильнее и живучее придуманная ими нежить…
— Мои родители и целое село погибло ради того, чтобы проверить нежить?
— Скорее всего, да, — кивнул Снек. — Прости, мне неприятно это говорить, но пока вся эта ситуация выглядит именно так. Иначе некромант так просто бы от нас не отстал. Так, проверил, кто мы такие, и на этом все.
— Больные ублюдки просто проверяли, насколько мощная у них получится тварь. Вот и все, — буркнул Гош. — Нечего тут размусоливать… Мне тоже жаль, что так вышло, но тебе лучше привыкнуть к отношению магов к людям.
Тройка путников поднялась на холм, с которого открывался чудеснейший вид на деревню, в которой дымились печи. Рядом виднелись засеянные поля, вдалеке переливалась поверхность речки.
— Ну вот, — вздохнул Снек. — Медовое. До монастыря осталось немного.
— Медовуха, — выдохнул Гош. — А ведь обещал сюда вернуться!
Арифей взглянул на клирика, затем на паладина и спросил:
— Почему вы не остановите ковен? Почему вы не боретесь с темными? — спросил парень, заглядывая в глаза церковных служителей.
— Это политика, — отвел взгляд клирик. — Мы не можем вмешиваться в дела баронства Гешальт без их дозволения… или просьбы.
— Послушай меня, парень, — вздохнул Гош и присел на одно колено рядом с подростком. — Политика… Это то самое дерьмо, что с себя никогда не смыть. Один раз замараешься и до конца жизни будешь вонять. Что бы ни случилось — не лезь в нее. Слышал меня?