— Нами не поток золота. Я не собираюсь ее… сдавать в аренду, — набычился парень.
— И что же ты с ней собираешься сделать?
— Снять ошейник, проклятье и отпустить.
— Я рад, что ты настолько привержен устремлениям света, но ты подумал, как ей потом жить? А как ей… Стоп. Какое проклятье?
— Все, кто её касаются умирают, — ответил парень.
— Но ты же говорил, что тебя…
— Нет. Со мной не работает, — покачал головой послушник.
— Погоди. И давно с ней это?
— Говорит, что всегда было.
Руди нахмурился и шел молча секунд десять.
— Так. Погоди. С рождения все, кто её коснется, умирают?
— Да.
— И тебе её подарил Сармат?
— Да.
— А он тебе об этом сказал?
— Нет.
Руди вскинул брови и взглянул на Гоша, идущего впереди и о чем-то беседующий с Нербу.
— А Снеку или Гошу ты об этом говорил?
— Нет еще. Сначала они молебен готовили, потом советовались долго. Я не успел с ними поговорить.
— Твое счастье, что местные и наши братья соблюдают обычай по неприкосновенности чужих рабов, — хмыкнул Руди. — Представляешь, что было бы, если бы ее кто-то коснулся?
— Я потому ей платье другое купил, с рукавом, и перчатки длинные, — кивнул Ари.
— А мысли у тебя не было, что этот торгаш тебя грохнуть хотел? — спросил Руди, задумчиво рассматривая степь.
— Были, но… Он что-то знал или… Или о чем-то догадывался. Он предупреждал, что подарок может быть опасным, — задумался парень, припоминая слова Сармата. — Но он сказал, что с этим подарком могу справиться только я.
— Получается, все кто ее коснуться — умирают, а ты нет, — кивнул Руди. — Какая-то мутная история.
— Мутная?
— Торговец это знал, но не сказал. Девка губит всех, а тебя нет. При этом рабыня, и её просто так дарят. Ты хотя бы представляешь, на что она способна, если попадет в дерьмовые руки.
— Она в них уже была, — кивнул парень. — Рассказывала, что у одного урода была. Он заставлял ее незаметно убивать.
— Отчего я не удивлен, — хмыкнул Руди. — И кажется я понял, для чего она залезла к тебе под одеяло.
— Для чего?
— А ты представь, что за всю свою жизнь, к тебе никто никогда не прикасался. Не гладила по голове мать, не целовала в щеки. Никто тебя не обнимал. Даже пальцем никто не трогал.
— Ну…
— А тут живой человек. И не умирает.
Парень припомнил её просьбы коснуться и почесал голову.
— Ей нравится касаться живого человека? — тут Ари обернулся и взглянул на Нами, которая ехала с довольной физиономией.
— Думаю, да, — кивнул Руди. — Сейчас она довольна и этим, но она уже достаточно взрослая, чтобы рассчитывать на большее. Сколько ей лет, кстати?
— Я не спросил, — пожал плечами парень. — И я слабо представляю, что она будет делать, когда я смогу её освободить.
— Знал я одного старого вора, который везде таскался с собакой. Только когда уходил на дело, оставлял нас за ней смотреть. Любил одну поговорку: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Забака была злая до чертиков, никого к себе не подпускала, но тот её не прогонял. Даже когда та захромала, а потом и вовсе едва ходила. Странный был вор, но собаку любил. До последнего вздоха этой блохастой с ней был.
— Это ты к чему?
— К тому, что ты будешь в ответе за нее, даже после того, как она станет свободной, — пожал плечами Руди. — Была она рабыней, и ты решал, что ей есть и что надевать. Как говорить и что делать. А когда дашь свободу, считай, она сама должна себе на еду зарабатывать, сама одеваться и… И от мужиков как-то сторониться. Всё-таки слишком она красивая, чтобы мимо неё мужики ходили.
Парень помрачнел.
— Ну, не вешай нос, — хлопнул его по плечу воришка и, хохотнув, добавил: — Можешь попросить ее вести себя как свободная девушка. Так сказать, пусть привыкает к вольной жизни.
Парень не стал смеяться, а вместо этого сделал задумчивое лицо.
— А как унять плоть, когда она покоя не даёт? — на полном серьёзе спросил парень.
— Самый верный и проверенный способ — использовать её по назначению, — едва сдерживая смех, ответил Руди.
— Я тебе не про это, а…
— А я тебе именно про это. Она легла к тебе. Не ты ей приказал, а она сама это сделала.
— Что ты заладил, может, она…
— Ари! — раздался крик Снека.
Парень взглянул на наставника, который призывно помахал ему рукой, а потом на Руди, с лица которого не сходила издевательская улыбка.
— Иди-иди… — кивнул ему воришка и добавил вслед: — Но если ты сомневаешься, ты всегда можешь спросить её саму, зачем она это сделала.