— Да, это так, — с гордостью подтвердила она.
— Тогда ему понадобится одна сутана, красная, два стихаря, белых, и медальон Святого Беды.
Мэйзи захотелось выбежать из магазина.
— Эти предметы предоставит ему школа, когда он явится на первое занятие хора, — добавил продавец и протянул ей сдачу. — Будут ли у вас какие-нибудь еще пожелания, мадам?
— Нет, спасибо, — ответил Гарри, подхватил оба пакета, взял мать за руку и поспешно вывел ее из «Т. С. Марш, портные высшего класса».
Субботнее утро накануне дня, когда он должен был явиться в школу Святого Беды, Гарри провел со Смоленым Джеком.
— Волнуешься перед отъездом в новую школу? — спросил тот.
— Нет, вовсе нет, — с вызовом ответил мальчик.
Смоленый улыбнулся.
— Я просто в ужасе, — признался Гарри.
— Как всякий новенький «жук», как тебя будут называть. Представь, что отправляешься в путешествие к неведомым берегам, где все начинают равными.
— Но стоит им услышать, как я разговариваю, и все сразу поймут, что я им неровня.
— Возможно, но стоит им услышать, как ты поешь, и все сразу поймут, что они неровня тебе.
— Большинство из них из богатых семей, со слугами.
— Это утешит лишь самых глупых, — заметил Смоленый.
— А у некоторых в этой же школе учатся братья, а до них учились даже отцы и деды.
— Твой отец был хорошим человеком, — сказал старик, — и ни у кого из них нет лучшей матери, чем твоя, уж за это я могу поручиться.
— Вы знали моего отца? — спросил Гарри, не в силах скрыть удивления.
— Сказать, что знал, было бы преувеличением, — уточнил Смоленый, — но я наблюдал за ним издали, как и за многими, кто работал в порту. Он был достойным, отважным, богобоязненным человеком.
— А вы знаете, как он погиб? — продолжил допытываться Гарри, глядя собеседнику в глаза с надеждой, что наконец-то получит честный ответ на вопрос, который столь долго его тревожил.
— А что тебе рассказывали? — осторожно спросил Смоленый.
— Что он погиб на Великой войне. Но я родился в тысяча девятьсот двадцатом, и даже я смог подсчитать, что это невозможно.
Некоторое время старик молчал. Гарри замер на краешке сиденья.
— Он был серьезно ранен на войне, но ты прав, не это стало причиной его смерти.
— Тогда как же он умер?
— Если бы я знал, то рассказал бы тебе, — ответил Смоленый. — Но по округе тогда гуляло столько слухов, что я не нашел кому верить. Однако есть несколько человек — и трое в особенности, — кому, вне всякого сомнения, известна правда о том, что произошло той ночью.
— Наверняка один из них — мой дядя Стэн, — решил Гарри. — Но кто же двое остальных?
Старый Джек помедлил, прежде чем ответить.
— Фил Хаскинс и мистер Хьюго.
— Мистер Хаскинс? Бригадир? — переспросил Гарри. — Он мне и слова не скажет. А кто такой мистер Хьюго?
— Хьюго Баррингтон, сын сэра Уолтера Баррингтона.
— Это семья, которая владеет судовой компанией?
— Именно, — подтвердил Смоленый, опасаясь, что зашел слишком далеко.
— И они тоже достойные, отважные и богобоязненные люди?
— Сэр Уолтер — из лучших, каких я когда-либо знал.
— А что насчет его сына, мистера Хьюго?
— Он, боюсь, слеплен из другого теста, — сообщил Смоленый без дальнейших объяснений.
4
Нарядно одетый мальчик восседал рядом с матерью на заднем сиденье трамвая.
— Вот наша остановка, — сообщила та, когда вагон сбавил ход.
Они сошли и неспешно направились вверх по склону холма к школе, с каждым шагом идя все медленнее.
Гарри одной рукой держался за ладонь матери, а в другой сжимал ручку потрепанного чемодана. Оба молчали, наблюдая, как перед воротами школы останавливались хэнсомовские кебы [11] и редкие машины с шоферами.
Отцы пожимали сыновьям руки, а укутанные в меха матери обнимали отпрысков, прежде чем клюнуть их в щечку, как птицы, с неохотой вынужденные признать, что птенцы вот-вот вылетят из гнезда.
Гарри не хотелось, чтобы мама целовала его перед другими мальчишками, и он выпустил ее руку, когда до ворот оставалось еще ярдов пятьдесят. Мэйзи, почувствовав его неловкость, нагнулась и торопливо чмокнула сына в лоб.
— Удачи, Гарри. Постарайся, чтобы мы могли гордиться тобой.
— До свиданья, мам, — ответил он, сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
Мэйзи повернулась и начала спускаться с холма. По ее щекам лились слезы.
Гарри пошел вперед, вспоминая дядин рассказ о том, как они выскакивали из окопов под Ипром и бросались на строй противника. «Только не оглядывайся, или тебе конец». Мальчику хотелось оглянуться, но он знал, что если поддастся, то бросится бежать и не остановится, пока не окажется в безопасности, в вагоне трамвая. Он стиснул зубы и двинулся дальше.
11
Хэнсомовский кеб — самый известный вид кеба, двухместный двухколесный конный экипаж, где кучер располагался сверху и сзади.