Да много в римской армии сражалось теперь варваров, но от этого она стала сильнее, впитав в себя и свежую кровь, и новые боевые приемы.
Джим Хокинс более, других преуспел в это рубке. И специально пацан хлюпался в большие лужи крови, чтобы обрызгать римских воителей. А им это нравилось, получалась, что они от сына самого Аполлона получают божественную благодать, силу и удачу.
Подобно тому, как многие в Риме возрадовались возврату прежних языческих культов. И с большим удовольствием молились Фортуне и Юпитеру.
Мальчишка-терминатор, казалось, подтверждал разрубая персов с одного взмаха пополам, что вера язычников дает колоссальные космические силы. И что фактически любой человек при желании может стать богом, и творить чудеса!
Христианство же казалось слишком враждебным жизненным удовольствиям и вследствие этого непривлекательным. Тем более, будет ли еще тот рай? Да и видел ли кто из тех, кто живет в четвертом веке воскресшего Христа?
Да поверить во всемогущество распятого, несчастного человека очень трудно, даже утонченному разуму. А тем более варварам, или римлянам, которые ценили культ силы и для которых крест был позором. Чтобы всемогущий Бог, унизил себя до смерти на кресте - это и вовсе представлялось безумием и поверить в такое....
А свои боги простые, понятные, человеческие... И никто не оказал серьезного сопротивления возрожденным культам!
А вот и сейчас рисские воины, пусть из них половина не латиносы, а варвары с энтузиазмом выполняют повеления императора и его Сына и Сына Аполлона.
Ночью достаточно количество опилок и минералов уже приготовлено. Джим Хокинс не стал дожиться рассвета, а приказал двинуть повозку в центральному пункту вражеской обороны немедленно.
И понеслись трофейные парфянские кони, вместе со смертоносным грузом к башне царей. Из подгоняли, прижигая бабки и ноги зажженными факелами и ударами длинных бичей. И хотя персы и окрыли беспорядочную пальбу в ночную мглу, было уже поздно.
Джим Хокинс чтобы усилить свой голос, через громадный медный рог проорал:
- Да свершиться имя Богов! Да будет Юпитер на в помощь!
Рвануло так, что и за пару верст с голов римлян сбивало с голов шлемы. Но парфянам досталось в тысячу раз сильнее. Главные укрытие от взрывной волны подбросило повыше, и стены вздыбились. Многие сотни персидских воинов оказались убиты на месте, а еще более покалечилось...
Джим Хокинс, которого тоже толкнуло взрывной волной, упал было на колени, но тут же вскочил. Пацан-юнга снова гаркнул:
- А теперь в атаку друзья! Во славу нашего Бога Аполлона!
И бросился первым, мелькая босыми, с налипшей на кровь пылью мальчишечьими пятками. А за ним мчалась и вся римская, неисчислимая, во всяком случае, в ночном кошмаре армия.
Джим Хокинс первым достиг позиций парфян и резво взобрался под обваленной стене. Пацан-терминатор пребывал в сильнейшем азарте. Он рубил всех подряд, хотя уже было видно, что парфяне лишись способности реально сопротивляться. У них упал боевой дух, и испарилось всякое желание противиться римлянам. Но все равно истребление продолжалось, и шла реальная резня.
Мальчишка-терминатор врезал голой пяткой в подбородок одному из знатных персов сломал ему челюсть и шею. Тот рухнул прямо в котел с кипящей смолой которую приготовили парфяне чтобы лить на голову атакующим римлянам.
Смола расплескалась и несколько персов с перепугу тоже повалились в котлы и в них жарились заживо.
Джим Хокинс размахивая мечами, и прорубая очередную просеку, запел целую балладу:
Я рыцарь Рима и меча...
Господь призвал меня на брань!
Мир получил враз палача,
А ты Фортуну лучше славь!
Решили возродить великую мечту,
Что человек подобным Богу сильным стал!
И полюбили, мудрость, красоту,
В которой воплощен порыв сердец в металл!
Нет не язычник, Цезарь был,
Он в рати равного не знал себе...
И лучезарной славой Рим,
Бросает вызов страху-сатане!
Все обратиться в прах,
Но лишь бессмертен дух!
Найдемте силу мы в словах,
Которых не сказать нам в слух!
Поверьте, человек не труп,
В нем лучшее, живет всегда...
Луч славы не потух...
В сердцах любви звезда!
И что такое кровь,
Она дает нам жизнь...
Из боли есть любовь,
И за нее держись!
Поверь, что ты не слаб,
И сильным был душой!
Пусть гибнет в плоти раб,