Впервые попытка создать единый перечень видов наказания была предпринята в постановлении Наркомюста от 18 декабря 1917 года «О революционном трибунале печати, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний» от 29 декабря 1917 года. В указанном постановлении Наркомюста (ст. 8) содержались наказания, которые применялись главным образом в отношении юридических лиц: 1) денежный штраф; 2) общественное порицание; 3) помещение на видном месте или же специальное издание опровержения ложных сведений; 4) запрещение временно или навсегда издавать обращения; 5) конфискация имущества.
Инструкция Наркомюста от 19 декабря 1917 года предусматривала виды наказаний, которые применялись в отношении самых различных категорий преступников, включая так называемых врагов революции: 1) денежный штраф; 2) лишение свободы; 3) удаление из столиц, отдельных местностей или пределов Российской республики; 4) объявление общественного порицания; 5) объявление виновного врагом народа; 6) лишение виновного всех или некоторых политических прав; 7) секвестр или конфискация (частично или общая) имущества виновного; 8) присуждение к обязательным общественным работам.
Однако отмеченная инструкция, как полагает П. Г. Мишунин, искажала подлинную природу революционных трибуналов, поскольку исключила возможность применения высшей меры наказания – расстрела[57]. Видимо, именно данное обстоятельство было учтено Наркомюстом, который принял специальное постановление от 16 июня 1918 года «Об отмене всех раньше изданных циркуляров о Революционных Трибуналах», согласно которому революционным трибуналам предоставлялось право применять любое наказание, в том числе и высшую меру наказания – расстрел.
При этом, видимо, следует отметить и то обстоятельство, что постановление Наркомюста (ст. 2) от 16 июня 1918 года не ограничивало революционные трибуналы в применении мер уголовной репрессии: «Революционные трибуналы в выборе мер борьбы с контрреволюцией, саботажем и прочее не связаны никакими ограничениями, за исключением тех случаев, когда в законе определена мера в выражениях: «не ниже» такого-то наказания»[58].
Представляется, что уголовное наказание в первых нормативно-правовых актах советского правительства было «чистовым» воплощением идеи наказания как «государственного принуждения», которое не ограничивалось рамками закона. Более того, революционные трибуналы являлись и законодательной властью, что недопустимо в условиях правового государства.
Впервые в истории советского уголовного права более или менее развернутый перечень наказаний был дан лишь в «Руководящих началах по уголовному праву РСФСР» 1919 года: 1) внушение; 2) выражение общественного порицания; 3) принуждение к действию, не предусматривающему физического лишения (например, пройти известный курс обучения); 4) объявление под байкотом; 5) исключение из объединения на время или навсегда; 6) восстановление, а при невозможности его – возмещение причиненного ущерба; 7) отрешение от должности; 8) воспрещение занимать ту или иную должность или исполнять ту или другую работу; 9) конфискация всего или части имущества; 10) лишение политических прав;
11) объявление врагом революции или народа; 12) принудительные работы без помещения в места лишения свободы; 13) лишение свободы на определенный срок или на неопределенный срок до наступления известного события; 14) объявление вне закона; 15) расстрел; 15) сочетание вышеуказанных видов наказания[59].
Упомянутый выше нормативно-правовой акт определял даже понятие наказания, хотя и в несколько произвольной форме: «Наказание – это меры принудительного воздействия, посредством которых власть обеспечивает данный порядок общественных отношений от нарушителей последнего (преступников)»[60].
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что принудительное воздействие, как главный признак понятия наказания, связывался не с законом, а с деятельностью органов государственной власти, обеспечивающих порядок общественных отношений.
Несомненно, что такого рода определение, а скорее всего, практическое наставление для работников правоохранительных органов ориентировало их на такие действия, которые диктуются революционной целесообразностью. Статья 25 Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 года не случайно, по-видимому, содержит всего лишь примерный перечень наказаний, а стало быть, допускает применение и других мер воздействия. Особо обращают на себя внимание виды наказаний, которые с полным основанием можно отнести к разряду позорящих и даже унижающих человеческое достоинство: объявление врагом революции или народа, объявление вне закона[61]. Характерной в этом отношении является статья 9 Руководящих начал по уголовному праву РСФСР, которая гласила, что обезопасить общественный порядок от будущих преступных действий лица, уже совершившего преступление, можно приспособлением его к данному общественному порядку или, если оно не поддается приспособлению, изоляцией его, в исключительных случаях физическим уничтожением его.
57
См.:
58
Цит. по:
59
См.: Сборник материалов по истории социалистического уголовного законодательства (1917–1937 гг.) М., 1938. С. 57.
61
См.: Сборник материалов по истории социалистического уголовного законодательства (1917–1937 гг.). М., 1938. С. 60.