Отличительная особенность рассматриваемых мер состоит прежде всего в масштабе их возможного применения. Так, например, ст. 22 Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 года допускала возможным удаление из пределов союзной республики или из пределов отдельной местности с поселением в тех или иных местностях в отношении лиц, признанных по своей преступной деятельности или по связи с преступной средой в данной местности социально опасными[69].
Что касается мер медико-педагогического характера в рассматриваемый период (30-е гг.), то к ним относились: а) отдача несовершеннолетних на попечение родителям, родственникам или другим лицам, учреждениям и организациям; б) помещение в специальные заведения[70].
Эти же положения Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года, определяющие содержание и сущность мер социальной защиты, в точности были воспроизведены в УК республик, входящих в состав Советского Союза.
В этом отношении является весьма показательным Постановление ЦИК СССР от 21 ноября 1929 года «Об объявлении вне закона должностных лиц – граждан СССР за границей, перебежавших в лагерь врагов рабочего класса и крестьянства и отказывающихся вернуться в Союз ССР», которое определяло, что объявление вне закона влечет за собой: а) конфискацию всего имущества осужденного; б) расстрел осужденного через 24 часа после удостоверения его личности[71].
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что приведенные положения данного Постановления не связывают назначение мер социальной защиты в виде расстрела осужденного с мотивами совершенного деяния и виновностью.
Стало быть, основная концепция советского законодательства на протяжении нескольких десятков лет, вплоть до принятия Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года, сводилась к идее общественной опасности личности, которая существенно ограничила принцип вины и справедливого воздаяния за совершенное преступление.
Советское уголовное законодательство в отмеченный период, прервав, по существу, отчетливо наметившуюся тенденцию реализации идей классической школы уголовного права в российском дореволюционном уголовном законодательстве, встало на позиции позитивистских концепций наказания, где главными являлись идеи «личности преступника» и «общественная опасность личности».
В рамках отмеченной концептуальной позиции советского уголовного законодательства вполне объяснимо существование органов внесудебной расправы (суды «тройки») и концентрационных лагерей для врагов революции и народа, представляющих общественную опасность.
Думается, что толкование ст. 7 УК РСФСР 1926 года, которое приводится в комментарии под общей редакцией Председателя Верховного Суда ССР И. Т. Голякова, изданного в 1944 году, наиболее точно отражает существовавшее положение дел в отправлении уголовного правосудия: «Ст. 7 указывает круг лиц, в отношении которых применяется наказание. Сюда относятся: 1) совершившие преступления; 2) представляющие опасность по своей связи с преступной средой или 3) представляющие опасность по своей прошлой деятельности. Для судебной практики имеет значение только первая категория. Наказания судом применяются лишь в отношении лиц, совершивших преступления»[72]. Стало быть, УК РСФСР 1926 года допускал возможность применения мер социальной защиты в отношении двух других категорий лиц не судом, а иными органами государственной власти.
В этой связи представляет интерес Постановление ЦИК и СНК СССР «Об особом совещании при народном комиссаре внутренних дел СССР», принятое в 1934 году, которое предусматривало возможность применения мер социальной защиты в отношении лиц, признанных социально опасными, включая даже такую меру, как заключение в исправительно-трудовые лагеря на срок до пяти лет[73].
Только лишь с принятием Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года, которые, как известно, отказались от мер социальной защиты, возвратившись к понятию уголовного наказания как кары за совершенное преступление, стало возможным создать условия реализации идей классической школы уголовного права в советском законодательстве. Хотя некоторые и весьма существенные позитивистские позиции в советском законодательстве все же еще сохранялись, например, институт особо опасного рецидивиста, общественная опасность деяния и личности и др.
72
См.:
73
См.: Цит. по: