В середине пруда сформировалось густое темное пятно, похожее на огромный зрачок. Оно расширялось, темнело, проникало все глубже, но в нем так ничего и не появилось. Чернота окутала весь пруд, и теперь в воде не отражались даже наши фигуры.
Вздох отчаяния вырвался из ее груди. Она опустила руки, отступила и, склонив голову, повернулась ко мне.
— Бриаллен…
— Иди в дом. Его нужно закрыть.
Тон не располагал к расспросам. Я поспешил в кухню, чувствуя, как холодок беспокойства свивает кольца в груди. Сила ее защиты оставила меня за порогом. Внезапная боль ударила в лоб. Я поморщился и отошел от двери. Боль немного уменьшилась. Ясновидение действует на меня хуже всего прочего. Отступая дальше и дальше, я оказался в фойе и, хотя раскаленные иголки продолжали терзать мозг, остановился. Потом опустился на ступеньки и обхватил голову руками. Прошла, казалось, вечность, прежде чем я смог открыть глаза. Бриаллен стояла передо мной — бледная, с мокрым лицом и влажными волосами.
— Ты промокла.
— Так было нужно. Поднимемся наверх. — Она прошла мимо, и я послушно последовал за ней в гостиную на втором этаже. В камине еще прыгали голубые язычки пламени. Бриаллен встала лицом к огню. Руки ее бессильно повисли, но спина осталась прямой.
— И так уже несколько дней, — не оборачиваясь, сказала она.
— Но что это?
Она шагнула к креслу и устало опустилась.
— Хороший вопрос. На миллион долларов. Ответить на него меня попросила королева.
— Мэб? — Мне не удалось скрыть удивления.
— А кто же еще? Позвонила сегодня утром.
— Позвонила тебе? По телефону?
Бриаллен нахмурилась.
— Да, по телефону. А что тебя не устраивает?
Я рассмеялся.
— Представил, как повелительница Тары звонит по телефону. Забавно.
— А ты бы хотел чего-то другого? Чтобы она посылала дымовые сигналы? Мы знакомы много лет. Она всегда звонит тем, кого хорошо знает.
Я сел в кресло напротив.
— Что случилось?
Бриаллен разгладила на коленях мокрые складки.
— Будущее закрыто. Никому не удается проникнуть за полог. Поворотный пункт во времени. То, чего мы не знаем, то, чего не видим, невозможно изменить. Все будет так, как будет.
Никогда раньше я не слышал о том, что будущее закрыто.
— Это плохо?
Она посмотрела на пламя.
— Это не вопрос. Дело в понимании. Мы должны, если сумеем, подготовиться к тому, что может случиться. Последний раз будущее закрылось перед Смещением.
Меня как будто вдавило в кресло.
— Шутишь? И давно это началось?
— Слухи о том, что происходит нечто странное, начались еще несколько недель назад. Вот почему я не смогла помочь тебе так, как хотелось бы.
Я подался вперед.
— Не надо, Бриаллен. Меня, может быть, раздражает, что Гильдия не уделяет этим убийствам должного внимания, но, думаю, ты понимаешь приоритеты немного лучше, чем они. Что я должен сделать?
Она вынула из-под складок платья и протянула кинжал в старых кожаных ножнах с кожаными ремешками.
— Мне нужно, чтобы ты остался в живых.
Я взял кинжал. Головку эфеса оплетала кованая серебряная лента, гарду покрывал слой позолоты, а сама рукоять была инкрустирована мелкими рубинами и большим изумрудом. Лезвие было обоюдоострое, с выбитыми на стали крохотными рунами, и сияло, как новое. Руны и символы украшали и ножны, как впрочем и темные пятна, оставленные, как я сразу понял, кровью. Весил кинжал больше, чем казалось на первый взгляд, но балансировку сохранял прекрасную. И еще в нем ощущалось гудящее напряжение силы.
— Я не могу это принять.
— Должен. Нас ждет катастрофа, и я не могу допустить, чтобы ты остался беззащитным.
— Но он же стоит целое состояние!
Она пожала плечами.
— Что такое состояние в сравнении с жизнью? Это старинное оружие, и я не первая его владелица. Теперь оно послужит тебе.
— Хорошо. Возьму, но только при одном условии.
Я сказал это так, к слову, но Бриаллен вдруг замерла, словно решая, может ли она согласиться на условие.
— Каком?
— Ты заберешь его, когда он больше не будет мне нужен.
Бриаллен на мгновение закрыла глаза, на лице ее отразилось облегчение, словно она ожидала чего-то другого.