Лишенные детства
Удар был настолько сильным, что я умудрился упасть на пятую точку.
Сидя на прохладной, рыхлой земле, я буквально ничего не понимал, я был полностью потерян, попал в какой-то совсем чужой и далекий туманный мир. Но в этом мире я пробыл недолго. Всему приходит конец, и уже через мгновение я оказался в своем отчем мире. Алый ручеек брызнул из распухшего носа.
Повторный удар пришелся в грудь. Я упал на спину, дыхание перехватило. Мне стало стыдно и даже обидно от осознания того что меня использовали как примитивную боксерскую грушу, и я попросту не мог этому как-то противоречить.
Мой противник уже был готов запрыгнуть на меня и добивать как дичь. Но тут ко мне вернулись силы. Не столько сколько хотелось бы, но все же для того чтобы парировать удар в челюсть было достаточно. Противник схватил меня за шею, и стал душить. Тут силы действительно окинули меня. Ничего кроме того, чтобы держать врага за его цепкие руки я сделать не смог.
Черная пелена застлала глаза, и все что я увидел последним, это было страшно удивленное лицо моего противника.
Через мгновение по лицу ударила мягкая, но сильная ладонь.
Открыв глаза, я прищурился, свет ударил по глазам. Надо мной стояли мои старые и преданные друзья: Макс, Лиля, Костя и Эля. Как я понял Эля меня, и била по щекам, так ее прекрасное округлое лицо смотрело на меня почти в упор.
Как они нашли меня в этом глухом бору, я понять не смог.
- Очнулся! - воскликнул Макс.
- Ну как видишь! - ответила, подчеркнув очевидное Лиля.
- Ты в порядке? - мягким дрожащим голосом спросила Эля. Я кивнул.
Эля явно мне симпатизировала, так как ее частые флиртовые улыбки при встрече со мной, и игривые взгляды говорили сами за себя. Хоть мы с ней особо не общались, а до лагеря мы вообще были друг другу никем, хоть и учились в одном классе, но она смогла найти общий язык с Лилей, от которой Эля узнала обо мне практически все. С Лилей же мы знакомы еще с первого класса, довольно серьезная девчушка. В школе она будто антропофоб, постоянно отрешенная, замкнутая. Но стоит ей выйти за пределы школы, и оказаться в своем дворе, так навязчивое мнение о ней разу улетучивается.
Время летело. Дни капали как вода из крана, что не туго затянут вентилем. До конца отдыха в лагере оставалось всего ничего, это радовало, и, в этот же момент, огорчало; хочется побыть здесь еще пару недель. После отдыха следовала как полагается учеба. Как быть-то теперь? Целый год «пыток» со стороны учителей; издевки от верзил-одноклассников... В классе я являлся неким отщепенцем, но не таким запущенным, так как у меня были друзья, те же Макс и Лиля. Но те не могли вступиться за меня, первый из-за своих скудных физических показателей, вторая же, явно по половому признаку. Что ни говори, но я являюсь не конфликтным парнем, и решение дел кулаками не моя стезя. Что можно сказать и о Максе, тот вообще, в хорошем смысле слова, заучка.
- Да, я в порядке, - после долгой паузы вдруг ответил я, - А где тот урод, с которым я...
- В своем блоке, - перебила меня на полуслове Эля, - Он тебя, конечно, хорошо потрепал, но ты тоже не из робкого десятка, - с усмешкой произнесла та, - представь, выбил ему три зуба!
По поводу выбитых зубов оппонента я ничего не сказал, только скривил гримасу, что могло значить «Больно, наверное».
Лагерь находится недалеко на юге от Бердска, ближе к Улыбино. Сам лагерь располагается на берегу Новосибирского водохранилища, ну, или в простонародье - Обское море. Недалеко, километрах в трех-четырех находится небольшой порт, прямо рядом с маленьким поселком Сосновка. Туда - в порт - некоторые бегают ночью, и по возвращении говорят, что небо там особенное, не так как везде. Другие же утверждают, что там ничего такого особенного вовсе нет - байки все это. Небо едино. Ночь сменяется утром, день - вечером. Хочешь или не хочешь, но так везде. А может быть, красота тех краев меняет небо, и даже все вокруг? Может быть, может быть! Но все же хочется верить мечтателям. Я там не был - смелости не хватало.
Элю я знаю еще с первого класса, и какой красавицей она была в начале, такой и осталась. Возрастом она была чуть младше меня на пару с лишним месяцев. Ее глаза просто сводят меня с ума: большие, голубые, с длинными ресницами, так и думаешь - сейчас полетит, как в той старой песне. Носик как у младенца, маленький блестящий. Губы немного пухленькие; так и веет от нее радостью да позитивным настроением.
- Может, наверное, пойдем? Темнеть уже начинает, - побеспокоился, показывая на небо Макс.
И правда, небо темнеть начало прямо на глазах.
По прибытии в лагерь мы обнаружили что вожатые начали копошиться, что больше походило на панику. Что случилось, и куда все бегут? Эля оглянулась, и вдруг приказала: