Хм, это и в правду интересная затея. Мы обсудили еще пару моментов, и я решил отправиться в медпункт, где сейчас находился Самойлов.
Идя по коридорам кампуса общежития, я рассматривал различные картины, висящие на стенах. Различные портреты великих деятелей, написанные масляными красками сражения и современное искусство называемые граффити, написанные прямо на стенах. Все это неплохо сочеталось со светильниками, прикрепленными к потолку и источающими яркий – теплый свет. Повсюду было множество окон разных размеров, выходивших в сад, где росли ветвистые деревья, которые так и манили посидеть под своими кронами и почитать книжку.
Через три минуты я подошел к дверям, сделанным из ясеня и обрамленными рисунками листьев. Эти двери вели в медпункт, где сейчас находился Самойлов. Я взялся за лакированную ручку, которая блестела словно алмаз и вошел внутрь.
Сказав медсестре, что я друг Самойлова, я без труда прошел в его палату.
В палате в одиночестве лежал Самойлов и смотрел в планшет. Видимо с кем – то переписывался. Наставник сказал, что, если Миша не ответит на вопрос, во сколько лет он впервые овладел заклинанием молния, то это точно не он.
- Здравствуй, Миша, как самочувствие? – поинтересовался я будничным тоном.
- Тебе, что здесь надо? – фыркнул Миша. – Проваливай.
Я мельком глянул в его планшет, где были новости. Он явно успел закрыть переписку, едва услышав мой голос.
- Вижу читаешь новости про ураган в Южной Империи. Там были и гром, и молнии, в общем страшные вещи творились, - я пытался, как – то перевести тему на вопрос про молнии. – Говорят наш ректор умеет управлять погодой, выходит он невероятно сильный маг, он бы там сейчас пригодился.
- Магия погоды, кому она интересна, - пренебрежительно сказал Самойлов. – Давай уже проваливай, достал.
- Разве перед боем с Костей, Настя не советовала тебе использовать твои сильные стороны, связанные с погодными заклинаниями, а ты просто отмахнулся. Разве молнии не погодное заклинание - Я говорил таким тоном словно вел светскую беседу.
Лицо Самойлова выражало крайнее недовольство.
- Если я в шесть лет научился пускать молнии, не значит, что мне нравится это заклинание. Понимаешь?!
Глупо сразу пытаться отводить от себя подозрения. Все это сразу расценивается, как Ложь. Она точно читалась в его глазах. Наверное, ему сообщили даже такую мелкую деталь из жизни настоящего Самойлова. Теперь ясно, что он не Самойлов. Если человека, о чем – то не спрашивают, не думаю, что он будет этим делиться с первым встречным. Лже – Самойлову надо было отвести подозрения, но с этим он не справился.
В моих глазах появился дьявольский взор, которому нас учили все эти годы, а в глазах Самойлова появилось беспокойство, смешанное со страхом.
- Не знаю, как тебя звать, поэтому буду обращаться к тебе, как просто парень, - мой голос звучал словно приговор. – Мне известно на кого ты работаешь, и какой выполняешь приказ. Сейчас у тебя всего один вариант, ты ответишь на все заданные мной вопросы, иначе…
С каждым произнесенным мною словом лже – Самойлов вжимался в спинку кровати все сильнее.
- Иначе в этом больничном крыле тебе придется задержаться на куда больший срок. Не переживай, я это сделаю не сегодня, а когда ты выздоровеешь, я вновь навещу тебя. Так, что тебе придется жить в страхе, ожидая неизбежного.
Взгляд дьявола сделал свое дело и лже – Самойлов задрожал, как осиновый лист на ветру. Наверное, он чувствует себя беспомощным находясь в медпункте с перевязанной головой. Будь он сейчас полностью здоров, так легко сломать бы его не получилось.
- Ответь вот на, что, - сурово начал я. – Сколько всего агентов «Тайного общества» находится в университете? Желательно назвать всех по именам.
- Я не знаю, - промямлил он. – Нам не говорят имена других. Можешь ударить меня, но я правда не знаю.
Явно лжет, его можно читать словно открытую книгу. Он слегка заерзал и отвел взгляд. Все он это проделал довольно незаметно, другой человек на моем месте не заметил бы этих навязчивых движений, но я допрашивал многих людей. Всяких фанатиков и неудачных революционеров, их ложь куда сложнее распознать.