На берегу безымянной речушки стояли развалины фермы. Южнее, примерно в восьмидесяти километрах отсюда, эта маленькая река впадала в другую, носящую имя Большая. На закате, когда вся саванна окрашивалась в красный цвет, острозубые развалины были похожи на челюсть огромного животного, владевшего этим миром много миллионов лет назад. Кости вымерших динозавров не были редкостью — их часто находили учёные, фермеры и просто бродяги, колесившие по этим пустым землям в поисках новой жизни.
У одной из разрушенных стен наши путники разложили небольшой костёр, поставили палатку и наконец принялись за ужин.
— Ещё несколько часов — и начнёт темнеть, — заметил Карим и прислушался к треску рации, установленной в машине. — Они что, в темноте пойдут?
— Нет, — покачал головой Поль, — они уже на подходе. Я связывался с ними, пока вы дрова собирали. Ещё полчаса — и будут здесь.
— Орденский конвой? Кто-нибудь из знакомых есть?
— Конфедераты. Знакомые? Может, и есть кто-нибудь, но вряд ли. Сколько лет прошло.
— Да, — Карим обхватил ладонями кружку с горячим чаем и задумчиво посмотрел на костёр, — ты прав, времени прошло много. Жизнь меняется, и люди меняются вместе с ней. Парадокс: людей становится больше, а человеческого тепла — меньше.
— Тоже мне, нашёлся романтик диких земель. Хотя, — протянул Нардин и поднялся со своего места, чтобы подбросить в костёр дров, — в чём-то ты, пожалуй, прав.
— Почему бы и нет, — с деланной обидой спросил алжирец, — может, я и есть тот самый последний романтик этого Нового мира? Ты сам посмотри, Медведь — люди ездят по саванне под охраной конвоя, спокойно и расслабленно. Нет, стычки, конечно, бывают, но всё равно по сравнению с первыми годами здесь становится скучно и холодно. Даже бандиты уже не те. Помнишь, как в Аламо…
— Погоди, Карим, — Поль предупреждающе поднял руку и прислушался. Сквозь помехи и треск эфира донесся спокойный, бесцветный голос.
— «Медведя» вызывает «Ящерица», «Медведя» вызывает «Ящерица». Как меня приняли, приём?
Поль подошёл к джипу и снял с крепления микрофон.
— «Ящерица», здесь «Медведь». Принимаю чисто и громко. Приём.
— Подходим на три часа. Как меня приняли, приём?
— «Ящерица», здесь «Медведь». Вас понял, ждём на три часа…
Нардин повесил микрофон на рацию и вернулся к костру.
— Ну вот, а ты беспокоился. Пришёл конвой.
— Никиту предупреди, — кивнул Карим.
— Слышу я, слышу! Наконец-то приехали, тормоза амерские, — послышался шорох, и со стены спрыгнул Никита; там он устроил наблюдательный пункт. — Папа, я вообще-то проголодался! Просто сил нет, как жрать хочется! Мы ужинать будем?
Не прошло и пятнадцати минут, как послышался рёв моторов, и на пригорок выскочили несколько солдат верхом на мощных квадрациклах Полярис — передовой дозор. Позади седоков качались длинные антенны радиостанций, установленных на багажнике.
Конвои в Новом мире — вещь привычная. Вместе с ними ехали новые переселенцы, мелкие торговцы с грузом и, конечно, почта. Этим вполне прибыльным бизнесом занимались многие. Русская Армия, Конфедераты и даже Орден. Кроме них, существовало несколько частных компаний; правда, на их долю выпадали короткие рейсы — как правило, сопровождение колонн между соседними городами. Цены были примерно одинаковые — сто экю с человека и триста с машины. Охрана конвоя состояла из десяти-двенадцати человек, вооружённых русскими АК-101, под натовский патрон калибра 5,56 мм, с подствольными гранатомётами. Несколько американских армейских вездеходов Хамви, ощетинившихся крупнокалиберными пулемётами Браунинг M2HB и гранатомётами Мк.19. Машины были выкрашены в стандартный для саванны камуфляж — «шоколадный чип», а на боках красовалось изображение флага конфедератов, ящерицы и надпись — «Savannah Lizards». Когда конвой подъехал к развалинам, передовой дозор взревел моторами и уехал вперёд — осмотреть окрестности перед ночлегом. Из джипа выбрался плотный мужчина, одетый в песчаный камуфляж, и подошёл к костру.
— Добрый вечер, господа! Мистер Нардин? — он вопросительно посмотрел на наших путников.
— Это я, — Поль поднялся и потянул руку к нагрудному карману. — Карту?
— Если вас не затруднит. Вашу и ваших спутников, — словно извиняясь, он развёл руки в стороны. — Таков порядок, сэр!
Взяв удостоверения, мужчина по рации продиктовал номера Ай-Ди и отошёл к джипу. Несколько минут спустя вернулся и отдал удостоверения, с уважением посмотрев на Никиту.
— Приятно видеть коллегу, сэр! Отпуск?
— Да, — улыбнулся Никита, — небольшое путешествие.
— Всё в порядке, господа! Вы пойдёте с нами до Сао-Бернабеу?
— Да, — подтвердил Поль.
— Прекрасно! Завтра утром укажу ваше место в колонне. Хорошего отдыха!
185 год по летоисчислению Нового мираЗападный форпост «Последний Привет»
На голове пилота, встретившего нас на борту Скаута, красовался ярко раскрашенный шлем, с длинной надписью на боку — Where life had no value, death, sometimes, had its price.[26] Символично, если учесть некоторые реалии этого мира. Когда мы забросили вещи, летчик повернулся к нам и вопросительно поднял большой палец. Кивнув в ответ, я потянулся за наушниками внутренней связи. Послышался щелчок.
— Вы готовы, сэр?
— Да, можем отчаливать.
Рядом, на соседнем сиденье, развалился Джек Чамберс, придерживая ногами наши рюкзаки, сваленные на пол вертолёта. Он посмотрел на меня, словно хотел что-то сказать, но потом лениво махнул рукой и отвернулся, уставившись в боковой блистер. Через несколько минут мы поднялись в воздух и отправились на запад, — туда, где находилась самая последняя точка на карте Нового мира. Западный форпост, — место, по рассказам моих коллег, довольно интересное. Небольшой гарнизон, численностью около двух рот и сотня гражданских. Количество жителей периодически менялось, когда прибывали конвои с переселенцами, отправлявшимися на освоение диких земель.
А пока что, под нами простиралась саванна. Я видел разные страны и континенты, но с большим интересом смотрел на эту, новую для меня, землю. Погода была прекрасной и видимость, по уверению нашего пилота, — «миллион на миллион». Саванна, как оказалось, очень похожа на африканскую, хорошо знакомую по службе в Легионе. Безбрежный простор, увенчанный ослепительной лазурью неба. Те же высокие травы, редкие островки кустарника и деревья, с широкими плоскими кронами. Животных, как и рассказывали, много. Стада антилоп, — похожих на своих земных собратьев, и большая гиена — помесь бультерьера с крокодилом, только размером с кабана и мощными, как у льва, лапами. Лениво жующие шерстистые носороги и, покрытые длинной спутанной шерстью, бизоны. Джек несколько раз ткнул пальцем, называя представителей местной фауны, а через полчаса зевнул, надвинул шляпу на глаза и заснул, привалившись к переборке. Надо заметить, спал он крепко, не просыпаясь. Легенда… Новых и прочих… Только храпел так, что временами перекрывал свист вертолётных турбин.
Через несколько часов мы увидели длинный пыльный шлейф и догнали колонну армейских грузовиков, которые отправились рано утром с нашей базы. Рота Браво, — те самые, «ликвидаторы банд», дьявол их раздери. Впереди, метрах в двухстах, ехал джип передового дозора, с крупнокалиберным Браунингом на турели. Стоявший у пулемёта стрелок помахал нам рукой, и чуть не вылетел из кузова, когда их машину тряхнуло на очередной выбоине. Пилот сделал круг вокруг колонны, обменялся по радио несколькими фразами с командиром роты и, положив машину почти набок, отвалил в сторону. Лихой парень. Хотя, вертолётчики все такие, этого у них не отнять. В Конго, мы их называли «небесными байкерами», — они летали так, словно вновь оседлали свои Харлеи, оставшиеся в далёкой гражданской жизни. Надо отдать им должное, — парни не боялись ни бога, ни дьявола, вытаскивая наши задницы из таких переплётов, что и вспоминать неохота.
Прошли над рекой Стикс, где на берегу чернели останки сгоревших машин. Еще через сто километров, заправились на аэродроме «подскока» и продолжили путь. Когда мне наскучило смотреть на саванну, я последовал примеру Джека. Да, именно так, — устроился поудобнее и заснул. Тем более, что прошлой ночью, учитывая совещание у Виктора, выспаться не получилось.