— Нет, Эдвард, — мягко возразила Эмили. — Мне не нужны твои деньги. Мне пригодилось бы твое имя.
— Мое имя?
— Да. Мне хотелось бы, чтобы ты выступил соучредителем. Твое имя будет красиво смотреться на рекламном буклете.
— Ну, мне надо подумать…
— Имя баронета смотрелось бы очень красиво на официальных бумагах, как тебе кажется? — обратилась Эмили к сестре.
Она считала, что та могла бы напомнить Эдварду, что именно благодаря своему титулу он заполучил богатую жену.
— И правда, — согласилась Амелия.
Она не была дурой, и ей не хотелось лишний раз напоминать мужу, чем он ей обязан. Сделка ее вполне устраивала. Теперь она была леди Шеррингтон и вращалась в высших кругах общества. Да и вспоминать о своем низком происхождении ей совсем не хотелось. Напротив, ей нравилось изображать из себя леди Баунтифул[2], и мысль о том, что фамилия Шеррингтон будет красоваться на фирменном бланке благотворительного фонда, показалась ей весьма заманчивой.
— Знаешь, Нед, а Эмили права, — произнесла она. — Можно попробовать.
— Что ж, — наконец, произнес Эдвард, — если ты хочешь, чтобы я стал соучредителем, покровителем твоего фонда, разве я могу отказаться. — С этими словами он взглянул на Эмили поверх бокала с вином. — Но большего от меня не проси. На этом мое участие закончится. Понятно, Эмили?
— О, конечно, Эдвард. — Эмили подавила улыбку. Ей совсем не хотелось, чтобы Нед вмешивался в ее дела. — Обещаю, что больше ни о чем тебя не попрошу.
На следующее утро Мартин Филдинг заехал за Эмили, и они отправились в Расселл-Грин, чтобы посмотреть дом, который она выбрала. Эмили он понравился с первого взгляда.
Это был довольно большой уродливый дом викторианского типа с обширным садом и высокой живой изгородью из лавровых деревьев. Единственным украшением здания из серого камня служила невысокая башенка в одном его крыле. В 1920-х годах к дому пристроили кирпичное крыло, в котором устроили кухню. На заднем дворе раскинулся сад с фруктовыми деревьями, неопрятной лужайкой и даже огородом. Сад был обнесен высокой каменной стеной. Было видно, что много лет за ним никто не ухаживал.
Тяжелая дверь со скрипом отворилась, Мартин и его спутница вошли внутрь. Эмили зорко огляделась. Достав из сумочки блокнот и карандаш, она начала делать пометки, раздумывая, где и как разместить детей и где будет жить обслуживающий персонал.
Ей очень понравилась просторная прихожая с широкой лестницей, ведущей на второй этаж. На первом этаже находилось несколько комнат, в том числе гостиная и кабинет. Старая кухня была переделана в прачечную, из которой можно спуститься в подвал. Эмили не рискнула обследовать его, просто открыла дверь и глянула в темноту. Она обрадовалась, что в доме такой большой подвал: будет где хранить продукты. Кухня в новом крыле ей тоже понравилась. Осмотрев комнаты, Эмили больше не сомневалась, что дом подходит для ее приюта.
— Покупаем, объявила она Мартину. — Великолепное место. Здесь с легкостью поместятся тридцать детей, а может быть, и больше.
— Дорогая Эмили, мне кажется, что торопиться не стоит, — озабоченно произнес Мартин. Ему дом показался серым и неприютным. Слишком много денег, усилий и времени придется потратить, чтобы превратить его во что-то пригодное для жилья. — Нужно все как следует обдумать. Посмотреть и другие варианты. Нельзя покупать первый же дом, который мы толком еще и не осмотрели.
Эмили резко повернулась к нему.
— Мартин, — недовольно произнесла она, — мы договорились потратить деньги фонда на сиротский приют. В этом доме с легкостью можно будет разместить целую кучу детей. О чем тут думать?
— Нужно будет утрясти еще кое-какие формальности, чтобы все было по закону, — промямлил Мартин.
— Ну, это уж твоя забота, — торжествующе улыбнулась Эмили. — На тебе юридические вопросы и остальные документы. Организуй покупку дома, а с остальным я справлюсь сама.
Юридические вопросы заняли больше времени, чем рассчитывала Эмили, но она не теряла надежды, что все скоро устроится. Покупать новую мебель она не стала, только распорядилась перекрасить стены в темный цвет, чтобы не было видно грязи. Потом закупила металлические кровати с тонкими матрасами, и их втиснули по шесть в каждую спальню, которых на втором этаже было пять. Гостиную внизу Эмили превратила в столовую; там были расставлены длинные столы и жесткие деревянные стулья. Два обшарпанных дивана и несколько старинных мягких кресел заняли место в отдельной комнате, получившей название «игровой». На кухне были установлены мощная столешница, специальная глубокая раковина и плита, которая топилась дровами. К стенам Эмили велела прибить полки и шкафчики для хранения кастрюль и сковородок.
2
Персонаж пьесы английского драматурга XVII века Джорджа Фаркера. Дама-благотворительница, благодетельница в ироничном смысле.