— Помоги Кабана вытащить.
Кабан более чем обездвижен: ноги-руки не сгибаются, зрачки на свет не реагируют — ну, вылитый труп. В крайнем случае коматозник.
Ну что ж, начнём наш спринт для коматозников.
Тяжёлый, зараза, не унести. А вот если волоком… Ступеньки? А нефиг было такую ряшку наедать! Может, разомнёт черепушку об этажи — ума-разума наберётся, похудеет на десяток кэгэ… Хоть и волоком, а не осилим, тяжёлый слишком. Но осилили, за что честь нам и хвала: положили тело на лавочку возле подъезда. Если б не Слон, даже и не знаю… он, когда пьяный, двужильный какой-то: гору свернёт и под такси на скаку попадёт — это пока пивом не догонится. А если полирнётся знатно, имеет привычку членом всю ночь штаны оттопыривать — ерунда, а девкам нравится. Так нравится, что сами ему и подливают, и пиво покупают — в общем, поутру, после попойки, Слон обычно без штанов просыпается. И не в одиночестве…
Из квартиры оперативно выбрались: Ксюха даже рюмки успела всполоснуть, а Катя дверь закрыла на ключ — Костик ей полностью доверяет.
— Ко мне! Все ко мне!
— Хорошо, Дёнис, все к тебе.
Растягиваемся длинной процессией вдоль улицы. Слон и я взвалили на плечи Кабана. Хотели, как в подъезде перекати-поле устроить, но девчонки не позволили, говорят, он об асфальт потрётся сильно, надо нести. Вот и несём. А из-за угла патрульный бобик: фары яркие, фуражки наглые, ну, не спится Труженикам Резиновой Дубинки.
Ясен перец, мы Кабана на травку уронили, авось не заметят, а сами в естественных позах застыли: Катя меня держит, я — Слона, Дэмьен — дерево и блюёт, Амбал задницу чешет — зудит, проклятая, мочи нет терпеть. Дёнис нас как раз догнал — он в подъезд поссать вернулся: на улице, говорит, сквозняки, а мне, говорит, мама сказала, что от сквозняка можно простатит простудить и детей не будет, — догнал, и как заорёт:
— Менты!! Ментыыы!!
Останавливаются:
— Ты чо орёшь?
— Не знаю…
— Это правильно, — и дальше поехали.
— Незлые попались. Наверное, неголодные. Я, когда голодный, злой, — делится Слон жизненным опытом. — А где Кабан?
Кабана нашли в соседнем дворе. Он потом рассказывал, что от вопля «Менты!!» задействовались скрытые резервы организма — и организм побежал. Очень быстро. Но не очень далеко: перевернулся через заборчик палисадника и больше встать не смог — резервы закончились…
Трамвайная остановка. Пустая — поздно уже. Была пустая, пока мы не появились: там, где мы, сразу возникает дефицит пространства. Не верите? К примеру: Кабан висит у меня на руках, а деть его некуда. Можно, конечно, где-нибудь выкинуть, но это уже противоречит условию задачи.
Детская загадка: красный, рогатый, «зайцами» набитый, в углу Кабан блюёт?
Салтовка.
Оказывается, Дёнис переехал на Салтовку. Для нас Салтовка как Марс. Не хватает кислорода — не та атмосфера. Не те джунгли и аборигены с глазами золотистого цвета. Вместо фонарей светофоры панельных высоток. Мы настораживаемся, мы чувствуем Враждебность Чужих Территорий.
Возле остановки хорошо освещённый ларёк и музыка«…теперь оправдываться поздно…в последний раз…». Возле ларька десятка полтора бритых: марсиане употребляют, курят, общаются.
У Кабана открываются глаза, он щурится по сторонам:
— Где я? Это шо, Салтовка? Не ну ёп твою мать я бегаю! Да это ж Салтовка! — И начинает орать: — Салтовка забыченый район!! Здесь одно бычьё живёт!!.. — сразу видно с ХТЗ пацан. Приехал всех строить.
И тишина — это смолкли разговоры у ларька, заткнулся кассетный Розембаум.
— На Салтовке одни быки!! Одни быки!!..
Всё замерло — так успокаивается тигр перед прыжком, даже хвостиком перестаёт вилять. У нас всех перехватывает дыхание. Но не у Кабана:
— Да я ебал всю Салтовку в жопу! В жопу? Да, в жжопуу!! Раком! Dog position!! Всех! Раком!
Удар — Слон бьёт в живот с левой, потому не сильно. Кабан замолкает на мгновение, чтобы набрать воздуха для следующей тирады. Надо посодействовать Серёге: удар с правой в солнечное сплетение — резкий всхлип, Олег провисает вздувшейся банкой свиной тушёнки.
Наша колонна проходит мимо ларька.
Равнение на нас.
Тишина…
Дверь. Обычная. Обтянутая дерматином. Открывается. На пороге маленькая женщина, постаревшая преждевременно и смирившаяся — добрые глаза.
— Мама, мы у нас посидим! — Дёнис проваливается вовнутрь.
— Дениска, но мне же завтра на работу… Уже полпервого…
— Мама, мы тихо! Заноси!
— Куда его?
— На диван!
А квартира-то однокомнатная. Мы падаем, кто куда, но места всё равно не хватает. Маленькая женщина в растерянности — моргает очень жалобно.