Ночь. Звёздная. Мутная. Здравствуй, Большая Медведица, привет Умке! Не отпускай его, мамаша, на вылазку к людям: они научат его плохому и курить. А когда он вернётся, от него никогда больше не будет пахнуть молоком — перегаром будет штынять. Ну, будь здорова!..
Пью и не пьянею. Трезвый как язвенник-спортсмен — виноват адреналин. И ночь, и те, кто лыбятся, и те, кто щурятся, и водку жалко — столько зазря уходит, не для доброго дела, не для друзей и даже не в землю стаканами в жертву Дионису.
Открытый космос — что ты тут поделаешь?!
— Пацаны, а ножик есть? сало порезать?
Когда Кабан ножны на поясе расстёгивал, гости ещё не вдуплили расклад, а вот когда тесак вынимал, единогласно отпрянули. В тень. От греха, в смысле от Кабана, подальше. Значит уважают. Оно и понятно: не каждый день такую игрушку увидишь — жало в четыре пальца шириной, в один толщиной, рукоятка тоже на совесть — весь ножик от локтя до кончиков пальцев ляжет. Сало порезать? Без проблем: хоть сало порезать, хоть кости покрошить, хоть дрова в опилки извести. Кто просил?!
Костёр. Жаркий. Весёлый. Здравствуй, Умка! Вернулся? Водку пить не научился? Пиво, говоришь, полезней? Полезней, Умка, на то оно и пиво…
— Вы где, пацаны, служили? — местный, Игорем зовут. Здоровый бугай, морда круглая, однозначно хлопец не с Поволжья. Он у аборигенов вроде как за старшего. Главный астронавт. И по возрасту и так…
— Нигде, — кроит родственную плоть Кабан.
— А это? — «задохлик» кивает на афганку и берцы.
— Удобно на вылазку. Карманов много.
— Матерьяльчик плотный, тёпленький, не мнётся. Перекуём мечи на орала! — встревает в беседу Костик. Вот кто водку пьёт не хмуро.
— А я в Приднестровье, — смотрит на угли Игорь. — Пацаны, а топор есть? Дров нарубить?
Ну не каются местные! Сами нарываются!
— Есть. — Хрюша жестом фокусника вытаскивает из рукава — белого кролика? — топор, типичный инструмент для расчленения трупов малой и средней копытности: тушек козлов и тому подобного бычья. Мечте мясника самое место, судя по невинному фэйсу обладателя, быть всегда под рукой — в рукаве.
Я как-то сразу напрягаюсь.
Да ладно я, а что гости подумали?! Сидит себе паренёк, бухтит помаленьку, водочку хлебая, а у него железа острого за пазухой, как копеечек в свинье-копилке. Игорь закашлялся даже. Небось, от дыма.
Тут и меня пробило на игривость: я тоже «мечту» достаю. Из рукава. Дров нарубить. А Юрик сало помогает порезать. Ножичком. Из кармана. Костяра же своим кинжалом — угадайте, откуда извлечённым? — вроде и хотел порезать, да некого… пардон, нечего — всю свинину растащили. Так он напрягся из-под ногтей грязь выковыривать — промышленная добыча плодородной почвы — чтоб гости, значит, пыру его, обожаемую, рассмотрели получше.
Мы хоть в Приднестровье и не воевали (некоторым ещё и кино с голенькими тетями смотреть не положено), но тоже кой чего имеем и могём: ну, там, сало, дрова, грязь опять же из-под ногтей. Мы ж страшные люди, нас бояться надо. Очень-очень.
А ведь ещё несколько часов назад:
— Юра, можно тебя на минуту, поговорить надо.
Юра неохотно подходит: кастрюля-то над огнём, следить надо, а мы тут шепчемся, от дела отрываем. Самое время пробу снимать — верхний навар самый мясной, остальное диетическое — девочкам и непьющим. Непьющих, говорите, поблизости нет? Значит, им ничего не достанется.
Посовещавшись, решаем: кто кричит — все к нему быстро бегут, очень быстро, ещё быстрее. Разбредаемся мозоли натирать — не стоять же на одном месте? — ноги культяпками затекут, и скука депрессивная «Дружбой-2» загрызёт, не подавится. А минут через пятнадцать:
— Шакил!! Кабан!! Ю-ррр-а-а-а-а-а!! — дикий вопль.
Это Костик.
Началось!
Выхватываю топор. Бегу.
Вы бегали когда-нибудь по лиственному лесу? очень быстро? с железом навыпуск в руке? Нет? И не пробуйте. Ничего интересного. И, тем более, приятного.
Напролом, не разбирая дороги, сквозь обильный подлесок, между деревьев, паутина в лицо, да хрен с ней, с паутиной, кабы только она — никаких, считайте, проблем. Ветки впиваются в щёки.
— Шакиииииил!!
Господи, что ж с ним делают-то, что он так орёт?!
Ветки раздирают кожу, норовят выколоть глаза, не бегу — лечу, за корень зацепился — вот и лечу, падаю в смысле. На топор падаю. Успеваю извернуться и грузно укладываюсь — ккхх! — рёбрами на пенёк. Повезло — не на топор. Поднимаюсь, всхлипывая от боли, и бегу. Паутина, ветки; всё мелькает, мелькает. Не бегу — лечу. Опять. Поднимаюсь. Бегу. Вот и Костяра.
— Шо… — вздох, — …шо случилось?!!
— Ничего. Проверка связи.