Чего ещё успел намолоть наш герой преподавателю по программированию, никто не слышал, а герой запамятовал. Однако очевидцы утверждают, что во время монолога Юрик мечтательно улыбался, препод же хмурнел и наливался кровью.
В результате экзамен Юра всё-таки сдал. Испортив семь хвостовок.
В результате у НЕГО испортилось настроение.
ЕГО всегда раздражали мелкие отклонения от плана.
Это нарушало точность движений, ОН начинал чувствовать себя глупым из-за того что не сумел предусмотреть всё.
Накатила волна измены: ОН стоял и физически не мог себя заставить нырнуть — боялся. Мимо проходили-проплывали люди: разнокалиберные лещи, щучки и даже барракуды местного значения. А ОН не мог нырнуть, ОН был всего лишь пескарём с ампутированными жабрами. Начиналась истерика.
Вы думаете, что вы просто спускаетесь в метро?
Просто изо дня в день? Просто иногда?
Просто в метро?!..
Вы спускаетесь ПОД ЗЕМЛЮ!
Вы теперь — БЛИЖЕ К ЗЕМЛЕ!
Вы ПРИВЫКАЕТЕ К ЗЕМЛЕ!
Вы думаете, станции метро это просто станции?! Просто метро?! Нет. Это склепы Склепы, затопленные половодьем, — гнилая вода и совокупляющиеся протеи.
Облицованные мрамором усыпальницы — станции. Катафалки-поезда спешат не опоздать: график движения свят. Переполненные пепельницы вовремя опорожняются: пепел — наши души, сигаретные фильтры — тела. Гаснет таймер, время вышло. Электрички не будет. Останавливаются эскалаторы.
А наверху горят в темноте надгробия — фонари с большой красной буквой «М».
«М» огилы.
Выныриваем на «Универе». Возле фонаря с большой красной буквой «М» стройный парень дарит крупногрудой девушке букет роз. Весна. Проходим мимо образцово-показательных виселиц на площади Свободы. Сворачиваем на Рымарскую.
Староста что-то громко рассказывает:
— …а там темно, как в жопе у-у-у…
Последняя фраза, недосказанная, повисает искрящейся от улыбок радугой в нижних слоях атмосферы. Выскочив из-за угла, мы уткнулись в парочку: она — блондинка, он — очень брюнет. Брюнет в стиле афро.
Протопав несколько шагов, Андрюха договаривает:
— …ну, вы поняли у кого. Лампочки в подъезде постоянно выкручивают, вот и мраки.
И продолжает:
— А она ему: мне надо сначала травы покурить.
— Это ей покурить? — уточняю я.
— Ну, да, ей. Короче, раскумарилась она, а он в это время разделся, стоит в одном презервативе. Ждёт. Кабачиной, как ладонь Ильича, на коммунизм нацелен. Пацан готов к труду и обороне. А она покурила и спрашивает: как, типа, будем трахаться? А он: ты нагнёшься, я войду, и всё будет путём. А девочка с фантазией оказалась: не-а, говорит, я щас на перила залезу, а ты сверху съедешь — и состыкуемся.
— На перила?
— Угу. Ну, он ей сразу: ты шо, подруга, ёбнулась?! Какие в пизду перила? Какие стыковки?! Я шо, похож на Гагарина?! Или ты, блядина, на старости лет мозжечком сковырнулась?! А она в слезу: я, типа, так не могу, ты меня не любишь и кричишь на меня, шо это, типа, за хуйня?! И тут он сказал красивую фразу…
— Какую?
— Тихо! Он сказал: ТАНЯ! ТЫ! НЕ! В! ТОМ! ПО! — ЛО! — ЖЕ! — НИ! — И! — ЧТО! — БЫ! — ДИК! — ТО! — ВАТЬ! — МНЕ! — УСЛО!! — ВИЯ!! Так и сказал. Стянул презерватив, оделся, послал её на хуй и ушёл.
— Сразу видно — благородный пацан, не захотел противоестественно. Это ж как в грязь лицом, — выносит вердикт Вован. И добавляет мечтательно: — Фантазёрка…
— Небось, и о подруге побеспокоился: по перилам проехалась бы, насобирала бы полную жопу заноз. А они потом загноятся. Неприятно. — Кабану тоже есть что сказать.
— Да разлюбил он её, вот и все дела, — не могу же я промолчать, коль дискуссия в разгаре. — А без любви только перила и остаются. Но пацан свою красавицу уважал, поэтому так тактично и разорвал отношения, сохраняя честь и достоинство обеих сторон. По старой памяти…
Помнить всё и жить. Люди — сильные животные. Как крысы.
ОН улыбнулся — губы изогнулись вправо и влево, вверх и вниз. Редкостная гримаса. Так улыбаются особо крупные тараканы, передозившие дихлофоса. Сильно зажмурился, сжал до боли в дёснах челюсти: на зубах выступила алая соль — сделал шаг.
Музыка му зык а м у з ыка м-у-з-ы-к-а-м… узыкамузыкамузыкам?
И ГОЛОСА ГОЛОСАГОЛОСАГОЛОСА Один, самый тихий, вдалеке, еле слышимый в грохоте синтетических барабанов — ЕГО.
ОН слушал себя, от этого становилось легче.
Пятачок перевернулся в воздухе — хотелось, чтоб закоротило кон?тактный рельс. Да не оскудеет рука дающего.