Но я ничего не мог ответить ему: мы не знали языка друг друга.
Объяснение жестами выходило неуклюже, и мы оставили эти попытки.
Но я и не стремился к общению.
За дни, проведенные здесь, я успел подумать о многом. Почему все так случилось? Где я свернул не туда? Но важно было не это. Главное – Кира, с которой меня разлучили и которая едет где-то рядом в другом грузовике. Мне хотелось надеяться, что сейчас с ней все хорошо. Но, судя по тому, что творилось вокруг… сомнительно, что ей сейчас лучше.
В приюте нас с малых лет учили приспосабливаться к окружающему миру. И я прекрасно освоил этот навык: мило улыбайся, веди себя прилежно, показывай себя лучшим на спортивных соревнованиях, «ты ведь мечтаешь о том, чтобы тебя забрали в семью?».
Увы, мечта не сбылась.
Зато у меня была Кира. Мой самый родной человек. С одиннадцати лет – как только она появилась в приюте – мы стали неразлучны. Она сразу привлекла мое внимание: копна рыжих кудрей, смешной курносый нос, веснушки и этот взгляд… Теплый. Родной.
Мы не отходили друг от друга ни на шаг, всегда все делали вместе. Сначала мы просто дружили. Я чувствовал ответственность и всегда оберегал ее. Наша привязанность со временем становилась сильнее и сильнее, дружеские чувства вскоре переросли в нечто большее – я предложил ей встречаться.
Мы были разными: темперамент, привычки, любимое блюдо, тысячи мелочей! Но даже на самые безумные мои идеи она неизменно отвечала «да».
Кира всегда была рядом. Мы доверяли друг другу все. Редкие моменты разлуки переживались болезненно, особенно Кирой: она звонила чуть ли не каждый час, чтобы узнать, где я.
В тот день я, как обычно, вышел с тренировки и направился на парковку встретиться с Кирой. Еще издалека я увидел ее возле машины в окружении каких-то незнакомцев.
Высокие, крепкие ребята в странной форме.
Я ускорил шаг. Кроме нас, на парковке не было ни души. Кира спорила и кричала им что-то. И вдруг один из них резко вогнал в ее шею шприц. Кира моментально обмякла в его руках. Не задумываясь, я рванул с места. И численностью, и силой противники явно меня превосходили. Да и сама ситуация… Но бросить беззащитную Киру? Нет.
Дрался я всегда хорошо. Однако, пять против одного… Пара минут боя, и затем меня вырубили со спины. Последнее, что я увидел, – они хватают Киру на руки и…
Очнулся я уже в грузовике.
С тех пор прошло пять долгих, изматывающих дней. Все, что я видел, – это железные стены. Духота, вонь, мрак. Тело разбито, мысли медленно ползают в голове. Остальные выглядят не лучше. Стоит отупляющая духота, и лишь дважды в сутки становилось чуть легче: когда похитители на короткие мгновения появлялись и приносили нам еду, впуская через открытые двери немного свежего воздуха.
И вот они вновь зашли к нам на рассвете. Я смог украдкой, не поднимая головы, рассмотреть их.
На губах первого похитителя играла мерзкая ухмылка, темные волосы зачесаны назад, грубовато-пошлые черты лица и безэмоциональный, непроницаемый взгляд. В руках папка. И когда он перелистнул страницу, вычеркивая что-то, из-под плаща невзначай мелькнули ножны с торчащими рукоятями мечей. Я уставился на них.
Меч и ножны. Серьезно?
Лица второго похитителя не было видно полностью, узкая прорезь надетой маски показывала лишь темные карие глаза – спокойные и безучастные – да тонкие губы. Он повернулся к нам боком, и за его спиной я также заметил закрепленные ножны. На стоянке они точно были без мечей.
Неужели настоящие?
Второй похититель держал в руках продолговатый контейнер. Первый со щелчком откинул крышку контейнера, сделал пометку в папке и достал шприц. И начал планомерный обход: он по очереди подходил к каждому, брал шприц, наклонялся и делал инъекцию в шею. Никто не сопротивлялся – по всей видимости, сознание плохо функционировало не у одного меня.
Парень слева еле заметно зашевелился, чем привлек мое внимание, а затем медленно наклонился ко мне и, осторожно проведя ладонью по ноге, сунул что-то в карман джинсов. Я скосил глаза, силясь понять, что это.
Резкий окрик отвлек меня – похитители заметили движение в нашем углу. Оба остановились и уже повернулись к нам. Парень, побледнев, стал что-то гневно орать. Я, конечно, не понимал ни слова, но, кажется, это был тот же язык, на котором между собой общались похитители.
Дальше все происходило очень быстро.
Похититель, державший папку, резко обнажил меч, в два прыжка очутился возле нас и, размахнувшись, по самую рукоять вогнал клинок в грудь парня. Тот вскрикнул и, нелепо взмахнув руками, рухнул на пол.