— Тонн? — невинно полюбопытствовал я, возобновив размашистые стуканья.
Понаслаждался я приятным зрелищем, да и ограничился полусотней кило. В принципе — хватит. Особенно учитывая то, что взрывы — это херня. Мы должны напугать прожжённых данмеров, не обделённых магической силой, не одного грязекраба слопавших на всяких «дыме и зеркалах». То есть, ну положим взрывы-грохот, и появляюсь такой весь красивый и черножопый я, с улыбкой по всей морде. В первую минуту советная общественность охренеет, даже, может, подштанники обмочит. В умеренных пределах. А вот во второй момент — начнут всякие виденья врубать, разглядывать такого красивого меня со всех сторон. И если я буду как я — это лютый и былинный пролюб. Потому что маг я неслабый. Но не более того, так что подтёршись (кому понадобится), надо мной поржут. И повторится сценарий «поставим Рарила в неудобную позу» с вариациями в виде мсти за обмоченное исподнее.
Далее, положим, я явлюсь с полусотней сфер. Это — мща, спору нет. Духи, всё такое… Вот только у нас домовая «фишка» — колдовство. Вопрос не в том, что таких замечательных сфер не наделают. Вопрос в том, что изгнать духов — смогут. И есть заклятия, перекрывающие по площади связь с Планом — сложные, я их перебить смогу, эти заклятья… Если не буду занят, например, отбиваясь от пытающихся уязвить меня в чёрную жопу и прочие детали организма магов.
То есть, дым и зеркала нужны такие, чтобы показать не искусность или хлопушки: это просто дополнение. Надо показать что я, и именно я — ух какой страшный и крутой маг. Не хуже Дивайта, всем бояться и делать «ку» минимум пять раз. А это — не то, чтобы невозможная проблема… но сложно. С сильными и умелыми магами — особенно. Продемонстрировать «заёмную» артефактную силу как свою. И времени ведь ни даэдра нет, чем раньше на этот гребучий совет заявлюсь — тем лучше.
В итоге, через пару часиков, создав редкостное непотребство из зачарования, камней душ и даэдровой матери, мы с некрохрычом убедились — фигня. Шито обливионскими нитками, которые торчат самым хамским образом во все стороны. И надо по-другому как-то…
— Так. Стой так, — нехорошо прищурился на меня некрохрыч. — И чтоб без этих твоих шуточек.
— Это без каких это шуточек? — с опасением уставился на очень уж данмерскую морду дохлятины я.
— Сбрую надень, — буркнул Анас, не отвечая на вопрос и имея в виду нашу поделку.
— Ну надел. И что за…
— Что ты меня надел! — буркнул Анас и… наделся на меня.
Ну как — его тело раздуло, сделало прозрачным, и оно бултыхалось обрывками обливионщины вокруг меня, на десяток сантиметров где-то, обрывками.
— Ну ты и извращуга, — оценил я.
— Просил же без шуточек! — мыслебуркнул Анас.
— А какого, извиняюсь, даэдраического хера ты на меня нахлобучился⁈ — возмущался почти поргунанный всякими дохлыми извращугами я.
— Я. Гашу. Отклонения. Придурок.
— Сам дурак. Ну-ка… — вгляделся я.
И, блин — и вправду гасит, некропакость такая! То есть, все «нескладушки» артефактного толка — были совершенно незаметны. Более того — я чувствовался столь охренительно могуйским магом-колдуном, с мистическим оттенком, что прям гордость берёт. Вообще — мистическим некромантом, если разобраться. Мертвечиной и Каирном Душ таращило от души, как ни каламбуристо это звучит. Но с некромантией у нас, теллванских, свои, неагрессивные отношения. А вообще чуялся я по силе не слабее, как бы не посильнее Дивайта. Вот только…
— Анас, паразитные потери, как у новичка, — отметил я очевидный факт.
Собственно, бултыхание Анаса вокруг меня и выглядело как «паразитные потери» обливионщины мага-новичка, не справляющегося со своим могуйством. Что несколько…
— Херня. Это не новичок. А разгневанный архимаг, которого отвлекли всякой даэднёй от важных исследований!
— Мммм… — задумался я. — Канает. Но мне придётся постоянно орать и гневаться там…
— А то ты не справишься, — ехидствовала надетая мертвечина. — Вжарь ка своим астральным клинком по наковальне.
— А нафиг?
— А я гниения плоти добавлю. У нас через «сбрую» проницаемость энергосоставляющих выросла, может интересно получиться.
— Ну давай попробуем, — заинтересовался я.
Йопнул, а наковальня стала… умирать. Ипанутся! Металл — умирать!
— Абсолютная власть! — ликовала мертвечина.
— Дохлый придурок, — горевал я. — Но вообще — сильно, конечно. А с хрена ли так? — стал я рассматривать процесс «умирания».
— Синергия школ. Мистицизм недаром называют первоосновой магии. Не мешает ни одной из школ, скорее усиливает, — вещал Анас.
— Да мистицизм и без прочих школ довольно силён, — отметил мистический я.
— Силён, но высших мистиков… не знаю, разве что у этих Псиджиков. Немного их почему-то, — признал Анас.
— Или прячутся хорошо.
— Может и так. В общем — как тебе «дым и зеркала»? — надуто уточнил некрохрыч.
— Некротически, — признал я. — Я бы от такого упырины, злобного и фонящего некромантией и мистикой, рванул бы подальше. На хрен с таким связываться!
— Советники тоже так решат, — довольно покивала мертвечина, снявшись с меня.
В общем, вышел у нас вполне себе неплохой дымок с зеркальцем. Проверили, перепроверили. И взрывы — лишними не бывают, хехе! В нужном месте и в нужное время, конечно. А вот сфер решили взять десяток: вполне внушительно, да и для представления неплохо. Потренировались с ними, перекормили душами, для «паразитных потерь». И показались Ранис.
— Ой, — оценила супруга наш кордебалет. Рарил… ты у меня… такой… — плотоядно уставилась она на меня.
Ну, данмерка, куда деваться — такие вещи как сила-могущество вполне физиологически возбуждают. Но реакция хорошая, правильная, оценил я, тащимый на супружеское ложе. Да и приятная, если разобраться, мда.
А наутро мы направили вестника, с очень данмерским и ехидным посланием. На тему того. что если у архимагистра пробелы в памяти — то можно ему и по голове постучать. Напомнили поэтическим языком (это который без мата, но посылает ещё дальше), что Рион как бы «отказал от совета». Который нам нахрен не нужен, но раз уж этот жалкий архимагистришка отвлёк самого меня от важных дел — явлюсь. И выскажу и ему, и всему совету всё, что думаю. Послание было предельно жёстким, скорее даже наглым, чуть грубее и будет «я оторву тебе яйцы и затолкаю в наглую глотку» — ну, собственно, так и было нужно. И сроки — нужно было чтоб Рион напрягся, задумался, кинул клич и собрал в совете максимальное количество не «голосов», а реальных советников. А то зрители для нашего представления в виде голосов — не торт.
И вот, через четыре часа, после посыла Риона вестником, я вывалился с десятью сферами из «слепой телепортации» в сотне метров от побережья Садрит Моры, на котором стоял советливый гриб. И с паразитными потерями обливионщины, так что аж «волны прошли» — чтоб прочувствовали.
— Искусство — это взрыв, — проводил я добрым напутственным словом летящий в море твёрдый воздух.
И вошёл в телепортацию, пропустив момент когда мой подарочек окатил (и даже, вроде, слегка покосил) водой гриб совета. Вышел из телепортации на пороге гриба, Анас нахлобучился на меня в момент призыва. А сопровождаемая огненным следом сфера вежливо и с разгону постучала пару раз в ворота. Они открылись буквально через десяток секунд, нарисовав в проёме и за ним кучу перекошенных данмерских рож и рыл. Может, там и физиономии были, но мне лень было приглядываться. Эти рожи и прочие рыла топрощились всякими магическими посохами, эманировали защитными и заготовленными атакующими заклятьями и офигело пырились на происходящее.
— РИОН, — с реверберацией прогудел я. — ТЫ ПРОСИЛ МЕНЯ ПРИБЫТЬ! И ВОТ Я ТУТ. СЛУШАЮ ТЕБЯ ВНИМАТЕЛЬНО: ЗАЧЕМ ТЫ ОТВЛЁК ГЛАВУ РОДА ФИР ОТ ИССЛЕДОВАНИЙ?