Зато, мне пару платьев подарили, гребень, чепец их дурацкий. Только я подарки их принимаю, а сама по-прежнему выгляжу. Нарочно в золе пачкаюсь. Меня моя жизнь пока устраивает. А там видно будет.
К ручью купаться теперь осторожно хожу. К моему любимому местечку удобно и быстро только через узкую дыру возле мусорной ямы добираться. А по-другому, очень далеко обрыв обходить надо, чтобы спуститься, и на эту сторону перейти. Поэтому, никого и не было никогда. Теперь, всегда сначала осматриваю всё хорошенько, потом только купаюсь и сушусь.
Сегодня тоже осмотрелась — никого. Волосы на макушке гулькой закрутила, палочкой проткнула, чтобы не рассыпались, стала мыться. Руки тру, песенку напеваю. Голос у меня хороший. И там был, и здесь, слава богу: глубокий, красивый тембр.
Вдруг, поднимаю глаза, и замираю неподвижно.
Откуда только взялся! Сидит. Оглянулась вокруг испугано. Больше никого. И сюда ему не добраться с той стороны! А он сидит — не шелохнётся. Только смотрит. Я тоже настороженно смотрю.
— Тебя как зовут? — тихонечко так спрашивает.
Подумала, а почему бы не ответить? Мне это ничем не грозит.
— Наташа.
— Как? Таких имён не бывает. Скажи правду!
И тут меня такой смех разобрал. Наташа, значит, редкое имя? Прелесть какая! Всю жизнь о таком мечтала!
Смеясь, посмотрела не него:
— Меня в самом деле зовут Наташа. Честно — честно. А тебя как зовут?
Я, конечно знала, что хозяина зовут Динэй, но ничего, пусть представиться. И он назвал себя:
— Динэй ран Волдар — господин и хозяин этих земель. И твой.
— Вот уж нет! — рассмеялась я. В воде уже стало холодно, вечер всё же. Я тихо попросила:
— Отвернитесь, прошу Вас.
Он только головой отрицательно покачал.
Ах так! Я медленно развернулась к нему спиной и пошла на выход. Из воды. Плавно так покачивая бёдрами, а потом ещё и ручку нежную подняла и палочку из гули на макушке вынула. Волосы белокурые по хрупким плечикам и рассыпались почти до попы. Иду, и этой самой попой ему виляю, и грива моя белокурая колышется.
Потом сразу в кусты и бежать. Пусть ищет!
Глава 4. Рогатый плен
Меня никто не искал. На следующий день, на кухне, я узнала, что хозяин и воины убрались из замка на пару недель. Работы стало в разы меньше у всех. В воздухе пахло свободой. В общем, «кот — из дому, мыши — в пляс».
Мне пришло в голову напечь эклеров с самой разной начинкой. Повариха была в шоке от того, как распухает в печи всего лишь ложечка теста, и того, что она оказывается внутри пустая. Все работники на кухни, раскрыв рот, горячо обсуждали это необыкновенное чудо.
А наполнять эклеры начинками, всем показалось, вообще, божественным изобретением. Я соорудила что-то типа кулинарного шприца — проткнула тканевый мешочек конусообразной деталькой от местного музыкального инструмента, на котором один из работников кухни иногда по вечерам дудел. Выдавливалась начинка, из мешочка — в проколотый острым полым кончиком конуса эклер, великолепно. Получилось очень много блюд с разными начинками: мясной, рыбной, сырной, с заварным кремом.
Мои эклеры произвели фурор! Повариха стала местной богиней, а дурочку меня одарили новой нижней сорочкой и чем-то типа ботинок. Отлично!
Через пару недель я купалась в ручье и думала о том, что лето заканчивается и надо что-то придумывать с купанием. Вода уже плохо прогревалась и я плескалась теперь недолго.
Выскочив из воды, заторопилась к оставленному на берегу куску ткани — поскорее завернуться — замёрзла. И встала столбом.
Возле кустов стояло огромное рогатое безобразие. Я мысленно простонала — попалась таки. Он медленно снял шлем и отбросил его в сторону. Потом расстегнул на шее плащ и расправив одним взмахом разложил его на траве. Сделал мне недвусмысленный знак: располагайся, мол, как тебе удобнее.
Я смотрела на это чёрное ложе и думала: а какой у меня выбор? Отчаянно сопротивляться, но, по-любому, быть изнасилованной с болезненными последствиями? Или, так сказать, расслабиться и получить удовольствие?
Я тяжело вздохнула, ещё раз прикинула свои возможности сбежать и улеглась. Хозяин не тянул. Уже через секунду развёл мои колени и ворвался внутрь моего тела. Я выгнулась и заорала от раздирающей боли, я же снова была девственницей, твою…! У меня и первый мой «первый раз» хороших воспоминаний не оставил, а второй «первый раз» — это просто кошмар какой-то!
К моему счастью, закончил он быстро. Я плакала навзрыд от сильной боли и беспомощно отпихивала огромного мужчину маленькими ладошками.
— Тише, тише малышка, — приговаривал Динэй, заворачивая меня в свой плащ как младенца.
— Всё, всё уже, не плач, полежи спокойно, — он закончил пеленание и пошёл к ручью. Скорее всего, завернул, чтобы не сбежала.
Вернулся мужчина очень скоро, поднял меня на руки, прихватив свой рогатый головной убор, и понёс. Оказалось, недалеко, в лесу, его ждал конь.
И вот, еду я, спелёнутая, на коне, в руках хозяина. Лицом в грудь ему уткнулась, хныкаю потихоньку, а сама кошу взглядом по сторонам. Подъехали мы к огромным чёрным воинам. Четверо их, ждало господина у дороги к замку. Наверное, остальные, уже домой поехали. Эх, закончилась наша вольная жизнь! Коты вернулись.
Я тогда даже представить себе не могла: на сколько она для меня закончилась!
Въехали мы во двор замка. Дворня с любопытством на меня исподтишка поглядывала. Пока хозяин на руках меня по замку нёс, услышала еле слышный шепоток: «словил таки белянку свою».
Комната, в которую меня принесли, была мне знакома. Я в ней тоже камин по утрам в холода чистила. Эта спальня была через одну от комнаты хозяина, сразу после спальни будущей жены. Большая, светлая, одна из лучших.
Меня, чуть освободили и теперь я смогла достать руки из своего кокона.
— Сейчас пришлю служанок с горячей водой и большой лоханью, вымоешься, — ласково произнёс Динэй.
О, горячая вода и большая лохань! Ладно, всё прощаю! Я заулыбалась. Он улыбнулся в ответ:
— Купаться любишь? Каждый день будешь в горячей воде плескаться.
— Спасибо, — тихо поблагодарила.
И господин ушёл, оставив меня одну.
Пришли две служанки, за ними работники. Внесли лохань, горячую воду.
Я не вылазала из неё, пока вода не остыла полностью. Потом меня бережно вытерли. А хорошо, когда за тобой ухаживают! Нарядили. И я наконец посмотрела на себя в зеркало.
Мама дорогая! А я ничего так. Светлые, почти белые волосы, густые и длинные, самую капельку подвивались. Глазищи зелёные, бровки ровные, реснички пушистые, аккуратный носик. Какая я лапочка!
Вошла служанка.
— Господин велел Вам спуститься в общий зал, — сообщила она.
— Не пойду. Передай господину, что я не буду спускаться, хочу побыть одна, — я легкомысленно отмахнулась от девчонки, выставляя её из комнаты.
Я хотела ещё раз рассмотреть себя хорошенько и обдумать сложившееся новое своё положение.
Открылась дверь и я удивилась, увидев хозяина.
Он прошёл к кровати и сел. Подозвал меня к себе. Я подошла. Взял по бокам за бедра и заговорил, глядя мне в глаза снизу вверх:
— Малышка, сейчас я вынужден буду дать тебе урок. Мои приказы и пожелания должны немедленно исполняться. Это закон на этих землях и для тебя, в том числе. Возможно наказание будет несколько жёстче, чем нужно за твой проступок, но мне не хотелось бы повторять его в будущем снова, — с этими словами его руки развернули меня, дёрнули и я оказалась разложенной на его коленях кверху задом. Я всё ещё ничего не сообразила, когда задрали мои юбки, оголяя попу. Дошло только, когда получила первый удар чем-то типа ремня.
Конечно, я сразу заорала. Сначала от неожиданности, потом кричала и плакала от боли. Удары сыпались один за другим снова и снова. Я пыталась вывернуться, дёргалась, извивалась, но сильная рука крепко удерживала меня на месте до конца наказания. Когда, извергу показалось достаточно, я уже охрипла от криков и плача.