Не буду рассказывать, как происходило мое возвращение в Москву, скажу только, что без друга Кости я бы до сих пор, наверно, мыкался по американским психушкам. Со мной беседовали полиция и секретная служба, меня показывали светилам психиатрии и специалистам по паранормальным явлениям, но я твердо стоял на своем: ничего не помню! Только то, что было до моего исчезновения - оказывается, я находился во всероссийском розыске уже три года. Родители мало обрадовались моему возвращению - вернулся, и слава богу. Отец в очередной раз женился, а мама была занята внуками: у сестры как раз родился третий ребенок. Моими розысками больше всего был озабочен Костя - родные привыкли, что я все время где-то путешествую, и не особенно волновались.
Костя забрал меня из московской психиатрической клиники. Вернее, то, что от меня осталось - при первом свидании Костя меня не узнал: я сильно похудел, оброс, а главное, другим стал взгляд. Да и я сам, глядя в зеркало, с трудом себя узнавал. Жить мне не хотелось. Да, признаюсь, было у меня две попытки самоубийства, одна еще в Америке. Вторую пресек Костя. Он поселил меня на своей даче под присмотром домработницы. И однажды, приехав без предупреждения, застал меня с горстью таблеток в руке. Как же он мне врезал! Таблетки разлетелись по всей комнате, я упал, а скула моя мгновенно распухла. Костя достал из бара бутылку коньяка, разлил по стаканам, один залпом выпил сам, второй протянул мне.
- Мне же нельзя, я на транквилизаторах... - уныло пробормотал я, поднимаясь с пола.
- Хватит сидеть на лекарствах! Так у тебя совсем крыша съедет. Впрочем, уже съехала. Ты что вообще придумал, а? Только твоего хладного трупа мне тут не хватало! Твою ж мать...
- Прости... Я не подумал... Черт, до сих пор в голове звенит!
- Ладно, извини, что ударил.
- Да чего там, все правильно. Так мне и надо.
- Расскажи мне. Просто возьми и расскажи. Я же чувствую - ты всё помнишь.
- Ты не поверишь.
- Посмотрим.
Мы просидели почти до утра. Костя слушал мой рассказ, потягивал коньяк и курил одну сигарету за другой. Выговорившись, я почувствовал такое облегчение, что мне было уже все равно, поверит мне Костя или нет.
- Да-а, история... - задумчиво протянул Костя.
- Ты мне веришь?
- Пожалуй, верю. Выдумать такое! И зачем? Теперь я понимаю, почему ты так страдаешь.
- Правда?!
- Ты будешь смеяться, но... Ты ж помнишь, что недавно у меня сын родился?
- Да, ты говорил. Я удивился. Мне казалось, ты не из тех, кто заводит семью.
- Вот и мне так казалось. Но вроде как пора, всякое такое. И когда мне дали в руки младенца... Прикинь, я заплакал! Слезами! Представляешь?
- Нет!
- Знаешь, это было чудо. Меня как кипятком обдало! И я почувствовал, что таю. Как эта чертова Снегурочка! И теперь эта кроха живет у меня в сердце. Вчера только видел его, а уже скучаю.
- Но ты увидишь сына уже сегодня. А я... Ощущение, что часть моей души, часть меня оторвали с мясом, и я истекаю кровью. Так болит.
- Да, это я понимаю. Я другого не могу понять - почему ты, черт побери, сдался?!
- А что я могу сделать?
- Не знаю! Но наверняка что-то можешь, вместо того чтобы днями напролет лежать носом к стенке. Ты ж говорил, что между вами сильная связь, так попробуй ее наладить.
- А если она оборвалась? А если Ааш-шу... поверила, что я ее бросил?!
- А ты бы поверил, что она тебя бросила?
- Нет.
- Ну вот! Так делай что-нибудь! Для начала приведи себя в порядок. Может, у тебя просто сил нет, чтобы наладить связь. Или эта твоя Ашу тебя не видит, потому что и смотреть-то не на что.
- Ааш-шу, - машинально поправил я.
Мы смотрели друг на друга: Костя сердито, а я изумленно. Черт побери, а ведь он прав! Какой же я дурак...
- Она очень красивая? - уже мирно спросил Костя, раскуривая очередную сигарету.
- Не знаю, - честно ответил я. - По меркам шу-иннов, думаю, очень. А на наш взгляд... Ну, самый первый раз я ее испугался, честно говоря.
- Иди ты!
- Представь, у нее синий раздвоенный язык. А сама под два метра ростом.
- Да ты извращенец, братан!
- А кожа светится, как лунный камень и переливается, как опал. И потрясающие синие глаза! С белыми ресницами. Трепещут, как крылья у бабочки. И...
Я закрыл руками лицо. Костя сел рядом и обнял меня за плечи:
- Все, хватит. Начинаем новую жизнь. Сейчас ты идешь спать, а потом...
- Да, я знаю. Ты прав.
- Ты справишься. Я верю в тебя. И в твою девушку с синим языком. Ну и красотку ты себе нашел, приятель!
С этого дня все изменилось. Я рьяно принялся восстанавливать физическую форму: бегал по лесным тропинкам, занимался на тренажерах, плавал в бассейне. Просыпался рано, выходил на балкон, садился в кресло, закрывал глаза и пытался вернуть наше с Ааш-шу ощущение единства. Я воображал, что забрасываю в мировое пространство что-то вроде эхолота - длинное радужное "щупальце", которое терпеливо сканирует бездну, полную сверкающих звезд, туманных облаков и черных дыр. Так прошло несколько месяцев. Осень сменила лето, шли частые дожди, ветер кружил опадающие листья. Я не сдавался. И в один прекрасный день мой "эхолот" что-то нащупал. Какую-то огненную точку, которая ярко вспыхнула при касании. Я узнал Ааш-шу. Это была она, ее голубой эо-шэн!
С каждым сеансом звезда Ааш-шу приближалась. Я сообщил Косте, что, возможно, скоро его покину, но мы оба не ожидали, что это произойдет так скоро. Был тихий ноябрьский вечер, выпал первый снег. Мы с Костей сидели у камина и разговаривали. И в какой-то момент - Костя сидел лицом к окну - он вдруг замолчал на полуслове и замер с открытым ртом. Я обернулся и вскочил: в саду стояла Ааш-шу, окруженная голубым сиянием своего эо-шэна. Не знаю, как я оказался рядом с ней, возможно, просто прошел сквозь стекло.