Лис не ответил. Девушка пошарила руками в темноте, натыкаясь только на завитки овечьей шерсти. Накинув куртку, она подползла к мерцающим уголькам и раздула их. Сунула в пламя одну из разломанных досок, огляделась. Журчал водопад под полом беседки, сонно шумели и поскрипывали сосны, кицуне не было. Может, его вообще никогда не было? Может, она его выдумала - от черного носа до грязно-серой шерсти на брюхе и белой кисточки хвоста?
- Цзао? - безнадежно окликнула Черная Орхидея. Не дождавшись ответа, сползла со шкур, проведя рукой по гладким плиткам пола беседки. Они были чуть скругленными, так аккуратно пригнанными друг к другу, и поблескивали ровной зеленоватой глазурью. Циркачка постучала по ним ладонью, отчаянно соображая, где бы раздобыть что-то железное, нож или хотя бы большой гвоздь, какими скрепляют балки. В углу стоял обтянутый холстом ящик мастерового, она на четвереньках добралась до него, сунулась внутрь, отыскав среди прочих инструментов длинное и широкое лезвие, каким разглаживают глиняную замазку между кирпичами. С размаху вогнала его в узкую щель между двумя плитками, налегла изо всех сил, выворачивая покрытый глазурью камень наружу. Тот сперва не поддавался, но постепенно Орхидее удалось раскачать его и, ломая ногти, вытащить.
У нее в руках был обычный с виду кирпичик, какими мостят садовые дорожки и полы - тяжелый, величиной с ладонь, обмазанный поверх зеленой глазурью, точно пирог - слоем загустевшего варенья. Циркачка обстучала его со всех сторон деревянной рукоятью лезвия, пока глиняная основа не пошла трещинами и не отвалилась.
Орхидея никогда прежде не держала в руках золотого слитка, но этот гладкий, тускло блестящий металл, что скрывался под глиняной оболочкой, по ее разумению, мог быть только золотом.
Жонглерка глухо рассмеялась, сидя посреди недостроенной беседки и мотая влажными прядями. Сказки были правы, а пол, на котором они занимались любовью, оказался воистину золотым. Ей хотелось поделиться своей находкой с Цзао. Сказать, что вовсе она на него не сердится. Похвалить за то, что он справился со своей трусостью, и поблагодарить за подаренное чудо, которое навсегда останется потаенным воспоминанием в ее душе, светлым и пронзительно-печальным.
Но лис-оборотень ушел, а ей нужно было срочно возвращаться в Фунджоу.
Глиняный кирпич крайне неуместно выглядел на красной парче судейского стола, по соседству с дорогим письменным прибором и судейским молотком черного дерева. Но судья Жэнь собственноручно положил его туда - после того, как распорядился поместить по камерам почтенного Сай Минга и громилу Чонга по прозвищу Красный Карп. Орхидея сидела на первой скамейке в пустом зале суда, слушая, как перекликаются стражники и думая о том, что вскоре в усадьбу на Изумрудном утесе придут мастеровые и гвардейцы. Они разберут пол в беседках, отчистят слитки от глазури и глины, сложат в сундуки, а судья Жэнь навесит на замки свою личную печать. Пропавшее золото вернется в императорскую казну, судью Фунджоу поблагодарят за проявленную бдительность, на место Као Шенга пришлют нового управляющего - и колесо жизни вновь закрутится. Као Шенг будет объявлен не злодейски умерщвленным, но настигнутым суровой и справедливой карой закона, его родственников сошлют, запретив им занимать какие-либо должности при дворе и в провинциях, а цирк Тао отправится дальше.
- Где же твой друг? - судья вернулся со двора, где отдавал распоряжения, подобрав подол длинного одеяния, уселся рядом с понурой жонглеркой. - Он постеснялся придти? Я намеревался вернуть ему его заклад.
- Я не знаю, где он, - пожала плечами девушка. - Когда мы отыскали золото, он ушел. Просто исчез, не сказав ни слова. Так... по-лисьи.
- Ты в самом деле полагаешь его лисом? - удивился судья. - По мне, он самый обычный человек. Одержимый некоей болезненной фантазией считать себя одним из лисьего племени. Что ж, может ты возьмешь его шкатулку? Вдруг он вздумает объявиться...
- Он не вернется, - покачала головой Орхидея. - Но благодарю за заботу. Теперь я могу идти?
- Ты должна присутствовать на суде над Мингом, - напомнил судья Жэнь. - Я не задерживаю тебя, но... я хотел бы просто поговорить с тобой. Не как со свидетельницей, но как с молодой особой по имени Черная Орхидея. Скажи, что ты намереваешься делать после того, как суд закончится? За помощь в дознании и возвращении императорского золота тебя щедро вознаградят. Настолько щедро, что тебе больше не будет нужды бродяжничать.
- Я не бродяга, у меня есть работа! - возмутилась девушка. - Я циркачка!
- Но ты достаточно умна, чтобы понимать: ваш балаган немногим отличается от компании бродяг, - спокойно возразил господин Жэнь. - Послушай, девушка. Ты не слишком добродетельна, зато сообразительна и отважна, а в скором времени станешь еще и богата. Говоря о богатстве, я имею в виду сумму, намного превышающую тридцать слитков серебра. Сможешь ли ты достойно распорядиться даром императора, не растратив его попусту? Неужели ты вновь предпочтешь шататься по дорогам, рискуя жизнью и честью, неприкаянная и не приносящая пользы обществу? В то время как ты могла бы стать достойной и уважаемой госпожой чьего-то дома и сердца.