- Орхидея, поди сюда! - нетерпеливо окликнул закончившую выступление жонглерку хозяин цирка, почтительно кланяясь визитеру. - Вот она, извольте видеть, господин. А вот ее чудесное животное... Орхидея, где твой зверь? Куда он подевался?
Циркачка нехотя поклонилась, сунув руки за узкий поясок.
- Цзао помогает Фее обирать зевак. Зачем он вам?
- Орхидея, не дерзи! - зашипел Тао, дергая девицу за рукав куртки и тряся седой бороденкой с вплетенными в нее бусинами. - Этот господин служит управляющим при дворе наместника провинции Као Шенга!..
- Каждую пятерицу в особняке наместника устраивается представление для господина Шенга и его близких, - изволил пояснить свитский наместника. - Я и мои люди всякий раз стараемся явить их взорам нечто новое и невиданное прежде. По городу ходят слухи о тебе, девушка, и твоей ученой лисице. За свое выступление ты получишь двадцать серебряных слитков и новое шелковое платье, - он изучающе оглядел жонглерку с ног до головы, нефритовый шарик важно качнулся влево-вправо. Подбежавший Цзао с любопытством обнюхал надушенный подол одежд важного гостя.
- Цзао, что скажешь? - обратилась к лису Орхидея. - Смотри-ка, нас приглашают во дворец. У тебя достанет ума не гадить на коврах? Ты ведь не опозоришь нас, сожрав любимых жаворонков господина наместника?
Лис взъерошил шерсть на загривке и презрительно сморщил мордочку, словно собираясь зарычать.
- Тридцать слитков и два платья, - заявила девица, не обращая внимания на задушенный страдальческий хрип старого Тао. - Я не глухая и знаю, какие слухи ходят о господине наместнике. Полагаю, ошметки моей девичьей чести стоят тридцати серебряных слитков?
- Ни твоя честь, ни ты сама ровным счетом ничего не стоят, - отмахнулся слуга господина Као. - Ты всего лишь циркачка из дешевого балагана. Тебе делают одолжение, за которое ты должна быть безмерно благодарна и предлагают щедро оплатить твое кривляние. И ты еще недовольна? Я бы мог приказать выдрать тебя, чтобы ты навсегда запомнила свое место!
- Если вам не нравится мое кривляние и мои слова, поищите другую кривляку с ученой лисой, - девушка свистнула навострившему уши Цзао. - Конечно, почтенный господин, вы имеете полное право меня выпороть - но это ровным счетом ничего не изменит. Тридцать слитков, в обмен на которые ваш господин и его гости получат отличное представление. Господин Шенг наверняка вознаградит умелого устроителя развлечений, верно? Мы договорились?
- Договорились, - пожевав губами, согласился подчиненный господина Шенга. - Утром в седмицу приходи со своим зверем к восточным воротам особняка наместника. Там будут и другие участники представления. Следи за своей лисицей в оба глаза, чтобы та не сбежала, поняла?
- Он лис, а не лисица, - поправила Орхидея. - Его имя - Цзао.
Посланец наместника сверху вниз воззрился на сидевшего у ног девушки-жонглера рыжего зверька с глазами цвета полированного нефрита. Неразумные твари лишены почтительности, и лесной зверек таращился на человека с туповато-рассеянным любопытством маленького ребенка, не способного надолго сосредоточиться на чем-то.
Прежде судьба не заносила Черную Орхидею в дома, подобные собственности наместника провинции господина Као Шенга. Она приказывала себе не глазеть по сторонам с открытым ртом, уподобляясь тупой крестьянке из глухой провинции, но ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось прикоснуться ко всем этим красивым вещам: к колоннам из цветного камня, сиденьям розового дерева и лакированным ширмам, расписанным нежными красками. Пеструю толпу циркачей быстро провели вдоль открытой галереи, приведя в небольшой зал и велев ожидать. Им даже принесли фрукты и вино, которого Орхидея никогда не пробовала - и украдкой от слуг девушка сунула керамический кувшинчик с небесной росой за пазуху. Из-за шелестящего занавеса из перламутровых лепестков время от времени появлялся распорядитель со свитком в руках, выкликая новое имя - тогда один из исполнителей торопливо вскакивал с места и убегал. До слуха лиса доносились струнные переливы, приглушенные хлопки в ладоши, восторженные возгласы мужчин и высокий, манерный смех женщин. Трещали хлопушки, по-над полом струился острый, разъедающий ноздри запах сгоревшего огненного порошка для фейерверков. Пахло благовониями и тяжелыми, с кисловатым привкусом, духами на оленьем мускусе и хмеле.