- Молодцом, - хрипло одобрил незнакомец. Похоже, Као повредил ему гортань и теперь тот не мог говорить нормальным голосом. - Одевайся, шустрее. Чем это ты его?
- Мячами для жонглирования, - Орхидея сглотнула. - Ты знаешь, как отсюда выбраться?
- А то! - незнакомец схватил ее куртку. Морщась и кривясь, натянул на себя. Девушка едва успела выхватить из его рук свои шаровары, зло огрызнувшись: «Вот уж нет, обойдешься!»
- Но я же не могу без штанов! - просипела жертва побоев господина Као.
- С него сними! - присоветовала жонглерка. Она влезла в рубаху, отыскала мешочек с серебром и накрепко привязала шарфом к себе, чтобы не потерять. Парень возился с телом наместника, и впрямь стягивая с него исподнее - а лакированная шкатулка, украденная им с алтаря Богини, валялась на полу. Орхидея схватила ее, сунула за пазуху, рядом с заветным мешочком. Заметив ее поступок, парень зашипел, оскалив зубы:
- Верни, это мое!
- Сперва выведи меня отсюда, - отрезала девушка. - Ты меня знаешь, я тебя знать не знаю. Вдруг мы меня бросишь на полдороге? Я за твои проделки оказаться на колу не желаю. Веди! Цзао! - запоздало вспомнила она про лиса. - Цзао, где ты?
Лиса в покоях не было. Перепуганный суматохами, криком и дракой, зверек улизнул и теперь болтался невесть где в многочисленных коридорах и залах особняка. Орхидея в неподдельном горе схватилась ладонями за виски:
- Цзао! Мой лис, он потерялся! Я не могу его тут бросить!
- Лисы - звери умные. Он выберется - а вот ты, если бросишься его искать, точно погибнешь, - прохрипел парень. - Бежим, бежим скорее! - он схватил циркачку за руку, поволочив за собой. Но не прочь из комнаты с расшитыми подушками, а в одну из ниш, где нижняя панель стены повернулась вокруг своей оси, открыв темный и узкий лаз. Они поочередно втиснулись туда, долго ползли, отталкиваясь локтями, чихая и кашляя от пыли и паутины, пока не вывалились в складском помещении, заставленном ящиками и корзинами, где вкусно и пряно пахло ароматными травами. Отодвинув деревянную дверь склада, беглецы попали в кухни, из кухонь - в помещения для слуг, оттуда выпрыгнули через окно в сад.
В глубинах особняка уже орали, требуя немедля закрыть все двери и хватать всех подозрительных, по драгоценным паркетам уже неслись, громыхая алебардами и мечами, стражники. Орхидея бежала по выложенным цветными камнями дорожкам меж подстриженных азалиевых кустов, чувствуя, как горят легкие и колотится сердце. Ее спаситель скачками несся впереди, подволакивая ногу. Они обогнули озерцо с живописным водопадом, оказавшись под высокой каменной стеной. Парень без лишних слов подставил циркачке сложенные руки, зашвырнув ее наверх - и, лежа пластом на широком гребне, она за руку и за шиворот втянула его наверх. Беглецы спрыгнули вниз, угодив в густые и колючие кусты терновника, и невольно завопив, когда колючки впились в кожу. С трудом вырвавшись из колючих тенет, они припустили по безлюдной улице, свернули влево-вправо, петляя между небогатых домов. Спутник Орхидеи сипло выдохнул: «Сюда!» - и они снова бежали, бежали, бежали по бедным и богатым кварталам Фунджоу, сбивая возможную погоню со следа. Бежали, пока девушка не осознала - верно служившие ноги отказываются нести ее. Они снова куда-то свернули, и жонглерка неуклюже упала, зарывшись лицом в сухую, выжженную траву. Парень не стал поднимать ее, шлепнулся рядом, страдальчески кряхтя и глухо стеная.
Когда мир перестал вращаться и раскачиваться, а внутренности оставили попытки выпрыгнуть через рот, Орхидея медленно села, ощущая себя дряхлой старухой, чьи кости, все до одной, поражены сухотной немочью и бледной коростой. Их занесло в пустой двор давно заброшенного дома, где густо росли полынь и бурьян, а вокруг царило умиротворяющее безлюдье. Ее напарник по лихому побегу лежал поблизости, свернувшись и подтянув колени к груди. Циркачка успела натянуть свои поношенные туфли, парень проделал весь извилистый путь босиком, изодрав ноги до мяса. Чуть передвинувшись, она увидела его лицо, багровое от прилива крови, зажмуренные глаза и наливающийся синяк, оставленный господином Као Шенгом. А еще - ошейник красной кожи с медной пряжкой, петлей охвативший шею. Парень тяжело дышал и, похоже, сейчас его не занимало ничего, кроме собственных бед. Длинные волосы спутались и являли собой крайне неприглядный колтун.
Орхидея неловко сунула руку за пазуху. Вытащила плоскую шкатулку с танцующими журавлями на крышке, запертую на плоский замочек. Потрясла - внутри что-то глухо стукнуло. Циркачка подобрала камень потяжелее и примерилась к углу шкатулки, рассчитывая одним метким ударом проломить тонкое дерево.