Хм… А есть одна идейка.
— А если я… заплачу? — тихо проговорила я.
— Не интересует, — сухо обронил он.
Хорошо, зайдем с другой стороны.
— А если сведениями?
— Сомневаюсь, что у тебя есть что-то, мне интересное.
Вот же непробиваемый! Ну чем, чем мне тебя соблазнить?!
— Прекращай, — устало попросил Кир. — Я все равно тебя с собой не возьму.
Я опять умолкла и погрузилась в собственные мысли. И они, словно зачарованные, приходили к одному и тому же. Это решение мне не очень нравилось, потому что было на грани фола. Опасно, азартно, чревато проблемами. Но… думаю, на это Волк клюнет. Просто обязан клюнуть.
— Эта Лиса… очень вам интересна? — осторожно спросила я, прекрасно понимая, что ступаю на тонкий лед.
Пристальный тяжелый взгляд желтых глаз пригвоздил меня к месту.
Я судорожно сглотнула и прикусила губу.
— Ты же сказала, что не знаешь ее, — медленно проговорил Волк.
— Не знаю, — помотала головой.
— Тогда что ты можешь мне предложить… с Лисой? — подобрался он, готовый броситься на меня, если скажу что-то не то.
Даже немного испугал, если честно. Но нужно было доигрывать этот раунд до конца.
— Вы знаете, что все женские монастыри так или иначе связаны друг с другом? — дрожащим голосом спросила я.
— Знаю. И что?
— Мы… У нас существует внутримонастырский закон: если одна из нас попадает в неприятности, она может попросить помощи у любой из послушниц или монахинь. Есть специальная клятва Богине и…
— Я знаю о вашей клятве и ее нюансах, — перебил меня Кир, выглядевший уже более спокойным.
Кажется, мои путаные объяснения показались ему логичными. Вот и прекрасно.
— Но разве то, что ты собираешься сдать мне Лису, подходит под эти пункты?
А вот это совершенно неожиданный вывод. С чего он взял, что я собираюсь кого-то сдавать?!
— Сдавать? Конечно, не подходит, — качнула я головой. — Но я могу через нашу мэтрессу попросить Лису встретиться с вами. Разумеется, это будет тогда, когда она сама захочет, и так, как ей будет удобно. Но… если у вас есть к ней вопросы — вы сможете их задать.
— Хм… — Кир нахмурился и потер небритый подбородок. — У меня и правда есть к ней несколько вопросов, но я предпочел бы, чтобы наш разговор проходил на моих, — выделил слово, — условиях.
Ага, сейчас. Так я с тобой и поговорила на твоих условиях. Учитывая, что в предыдущую нашу встречу ты искренне грозился меня прибить… Я бы вообще предпочла с тобой больше не пересекаться.
Но вслух, разумеется, сказала совершенно другое.
— Это уже не в моих силах, — печально развела руками. — Все, что я могу…
Кир молчал. Пялился в стенку за моей спиной и словно забыл о моем существовании.
Неужели не согласится? Демонское племя… Это все усложнит. Придется и правда сидеть в этом подвале… Даже не знаю сколько. Неделю? Ох, еще нужно будет как-то на разведку выбираться. Я мэтрессе Лоране сказала, что вернусь в Райндэн в течение недели, и, как назло, в связующем зеркале магическая энергия закончилась. А я не артефактор, зарядить не могу…
— Говори свою клятву.
Я встрепенулась и непонимающе посмотрела на внезапно заговорившего Волка.
— Вы… согласны? — недоверчиво спросила я.
— Почему бы и нет? — пожал он плечами. — С этой… талантливой девушкой я не против поболтать. Хотя бы так.
Хм… Мне кажется, что Кир совсем не «талантливая девушка» хотел сказать. А что-то более емкое, но менее цензурное. Зато, может, теперь он меня запомнит!
— Ну так что? — вскинул темную бровь он. — Говоришь?
— Да-да, — кивнула я и торопливо забормотала слова клятвы, тщательно отслеживая, чтобы не наобещать лишнего.
Волк, кажется, и правда многое знал о наших клятвах, потому что внимательно прислушивался и время от времени кивал.
Наконец я замолчала, а с моих пальцев сорвалась бледно-зеленая искра и, прыгнув на подставленную ладонь Кира, растворилась там без следа.
— Принято, — удовлетворенно кивнул он и заложил ногу на ногу. — А теперь ждем.
— Хорошо… — прошептала я.
Кир ушел в свои мысли, а я беззастенчиво пялилась на него и… вспоминала, с чего это все вообще началось. То, что сломало нас обоих. Что определило наше будущее и сделало возможной встречу именно в таком виде.
Запах гари забивает нос, глаза слезятся, а в груди давит. Но кашлять нельзя, плакать тоже. Можно лишь сидеть в укромном уголке за старой пыльной портьерой и молиться, чтобы сюда не заглянули.