— У меня не было мотива, — огрызнулась Рокси, имея наглость пялиться на меня, будучи все еще в этом крошечном платье, сидя в моей кровати и походя на ловушку, созданную исключительно для того, чтобы пленить меня. Теперь мне все было чертовски ясно. Почему она вдруг начала вести себя так, как вчера вечером? Зачем идти в бассейн и притворяться, что она забыла, что я с ней там сделал. Зачем улыбаться мне, смеяться и прикасаться ко мне, словно я не заставлял ее кожу дрожать, и она не ненавидела меня с той силой, которую она слишком часто доказывала? Потому что она знала, что делает. Она хотела найти что-то, что можно было бы обратить против меня, она хотела дать отпор, а я был просто идиотом, который не понимал, что его разыгрывают.
— Это ты попросил меня прийти сюда, — продолжала она, все еще пытаясь обмануть меня. — Я не хотела смотреть ни на какие твои гребаные вещи. Я просто…
— Тебе, вероятно, следовало дать мне, если хотела измотать меня настолько, чтобы выкрутиться из этого дерьма, — холодно сказал я, насмехаясь над ней, словно я не был искушен именно этим, словно я не хотел ее бесконечно уже несколько месяцев, словно я не поддался бы на ее ухаживания, если бы она сделала хотя бы самое малое из них.
Я крепче сжал ее руку, пока она смотрела на меня, правда была так ясна сейчас и так глубоко резала. Это было гораздо больнее, чем могло бы быть, но я похоронил эту боль, запер ее и загнал подальше, пока не перестал ее чувствовать, и во мне не осталось ничего, кроме холодной, жесткой ярости, когда я смотрел прямо на нее, наконец-то увидев ее.
— Ты делаешь мне больно, — сказала она, ее тон был горьким, а легкий изгиб губ говорил о том, что она считает меня не лучше человека, который вырастил меня, считая, что я способен на гораздо большее, чем слишком крепко держать ее.
Я резко высвободил ее руку и оттолкнул от себя, укус этого обвинения глубоко вонзился в меня, так как мои собственные страхи относительно моей природы отразились в ее глазах. Мое желание доказать, что я не такой, как он, отпустив ее, не оправдалось, поскольку она потеряла равновесие от того, как неожиданно я это сделал, и почти свалилась с кровати, а мое сердце заколотилось от желания протянуть руку и подхватить ее.
Я сжал кулак, сопротивляясь этому желанию, уверенный, что она просто пытается снова разыграть меня, желая показаться слабой, чтобы моя решимость сломалась. Но теперь я видел правду. Я знал ее игру, и я мог сказать, кто был ее целью.
Рокси отступила от меня, не то чтобы испугавшись, но словно пытаясь увеличить расстояние между нами на случай, если она решит ударить меня своей силой. Ее зрачки потемнели до цвета сажи, когда она призвала тени, и у меня свело челюсти, когда моя собственная сила устремилась через мои конечности, готовая защищаться, если она поддастся темным порывам, которые я видел в ее глазах.
Мой взгляд устремился на нее, когда она дошла до двери и взялась за ручку за спиной. Она собиралась уйти. И она будет думать, что ей удалось манипулировать мной и играть со мной, когда она это сделает, но к черту это. Если она действительно думала, что нашла способ пронзить мое почерневшее сердце, то ей нужно было напоминание о том, что у меня его нет, особенно когда дело касается ее.
— Не ищи меня в следующий раз, когда будешь слишком пьяна, чтобы позаботиться о себе, — с горечью произнес я, скорчив гримасу отвращения, одновременно пытаясь побороть чувство в груди, от которого я был наполовину уверен, что истекаю кровью прямо здесь, у ее чертовых ног.
Однако я не собирался позволить ей поверить в свои домыслы. Я отверг это. Мне было все равно, что это я искал ее, потому что теперь я знал, что именно она все это время работала, чтобы заманить меня. Идеальная ловушка для самонадеянного Дракона. Но теперь все стало ясно.
— Пошел ты, — прошипела она, и что-то в ее глазах впилось в меня еще глубже, чем осознание того, что она играла со мной — краткий миг сырой боли, которая казалась настолько реальной, что я почти купился на нее.
Но прежде чем я успел сказать что-либо еще, она захлопнула дверь между нами и оставила меня пялиться ей вслед.
Каким-то чудом я успел щелкнуть пальцами и установить заглушающий пузырь за полсекунды до того, как из меня вырвался яростный рев, и я вскочил с кровати. Моя плоть дрожала от желания сместиться, и через несколько мгновений я был у двери, врезав в нее кулаком с такой силой, что по центру разошлась огромная трещина.