Она негромко фыркнула, то ли не боясь меня, то ли изображая настолько хорошо, что я действительно поверил в это, и в этом было что-то такое, что заставляло энергию бурлить во мне, мое восприятие ее усиливалось с каждым мгновением, когда мы стояли и смотрели друг на друга.
Рокси поднялась на цыпочки, ее голос понизился до мурлыканья, когда она заговорила снова.
— Я думаю, это ты в конце концов расплатишься, о могучий Наследник Огня, — насмехалась она. — Потому что твое пламя не может причинить мне вреда, а твоя сила не может сравниться со мной. Так почему бы тебе просто не сдаться сейчас, пока я не протащила тебя по грязи перед всем Королевством?
Я мрачно зарычал, зверь во мне зашевелился от жажды крови, и я наклонился ближе, требуя, с каждым дюймом своего существа, чтобы она склонилась перед моей силой.
Она даже не вздрогнула, в ее глазах вспыхнула ярость, и она ударила ладонями по моей груди, отбросив меня на шаг назад силой своей ненависти, оскалив зубы в ответ на мой вызов, поскольку она снова отказалась просто принять свое место и отступить.
Этот удар должен был сломить мою сдержанность, заставить меня показать себя ядовитым существом, которым она меня считала, и покончить с этим, но он возымел совершенно иной эффект.
Моя кровь запылала от прикосновения ее плоти к моей, сердце заколотилось, а гнев и разочарование смешались с нежелательным вожделением, которое я испытывал с самого первого момента, когда положил на нее глаз.
Она проникла в мою голову с первым взглядом, прокралась в мои сны с первым ненавистным словом и засела под моей кожей, как заноза, которую я не мог вытащить. Эта девушка поглощала меня от одного момента к другому, мои эмоции сменялись ненавистью, желанием, яростью, похотью и всем остальным, но было одно, чего я никогда не делал — не мог от нее отвернуться. Она была там, в моей голове, изо дня в день, и ощущение ее ладоней на моей коже было похоже на ведро холодной воды, обрушившееся на мою голову и заставившее меня посмотреть в лицо тому, от чего я слишком долго пытался спрятаться.
Я сорвался с места, шагнул ближе и толкнул ее в ответ, мои шаги преследовали ее, когда ее спина столкнулась с каменной стеной позади нее, и мое тело заключило ее в клетку, убедившись, что она больше не сможет убежать от меня, пока мои глаза прожигали ее, и их потрясающая зелень пожирала меня. Она видела меня. Я чувствовал это. Чувствовал ее, окружающую меня, впивающуюся в мою кожу и находящую путь глубже каждый раз, когда я видел ее. Я не понимал этого, не знал, что это значит, только то, что если я ничего не сделаю, я знал, что это чувство сожжет меня изнутри и поглотит каждую часть меня, которая все еще пыталась сопротивляться ему.
Рокси смотрела на меня, вызывающе подняв подбородок, в ее глазах была смелость, на которую я был бессилен не ответить, когда мой взгляд упал на ее рот, и я потерял всякий контроль над собой.
Я схватил в кулак копну ее волос, сильно дернул за них, чтобы откинуть ее голову назад, и притянул ее к себе, когда мое сердце забилось в груди, когда я впечатал ее спиной в стену.
Это было безумием, сумасшествием, безрассудным буйством, и все же мне казалось, что если я не отдамся ему, то рассыплюсь на тысячи осколков, которые развеются по ветру и никогда больше не соберутся воедино. Жгучая, собственническая потребность пронзила меня, и я сломался, поддавшись ей и поддавшись бешеному стуку своего сердца, которое приняло то, чего так жаждало.
Ее полные губы раздвинулись, и мой рот столкнулся с ее губами на следующем вдохе, забирая то, что, как я знал, она не могла предложить. Мой гнев сменился страстью, моя потребность наказать ее превратилась в потребность владеть ею.
Рокси сделала вдох, который поглотил мой собственный, когда я просунул свой язык между ее губами, заставляя ее раздвинуть их для меня, жар ее тела пылал на фоне моего, и все, в чем я мог быть уверен, это то, что я нуждаюсь в большем.
Ее реакция была медленнее, чем я хотел, мой рот двигался поверх ее рта, огонь между нами горел только по моей команде, но он пылал так яростно, что я знал, что она тоже это чувствует.
Ее пальцы вцепились в мою футболку, ее тело выгибалось навстречу моему, даже когда я чувствовал, что ее душа сопротивляется, но когда я все настойчивей целовал ее, требуя, чтобы она признала это тоже, из ее рта наконец вырвался стон, и она прильнула ко мне, склоняясь вместо того, чтобы отстраниться.
Наш поцелуй поглотил меня, ощущение ее рта, прижатого к моему, казалось таким совершенно правильным, несмотря на то, что в глубине души я знал, что это должно быть неправильно.