— Нет, — покачал головой Мёрфи. Ни подвижек, ни идей. Нихрена у него не было. Даже сигареты, и те заканчивались. — Глухо.
— А дневник Тома? — беспокойно кутаясь в объятьях возлюбленного, подключилась Андреа. — Шейн обещал отдать мне его… Вдруг, там что-то важное? Что-то, что поможет мне найти брата…
Поймав быстрый тяжелый взгляд Ньюмана, Мёрфи в очередной раз усмехнулся про себя: вот она — безусловная и абсолютная любовь, пропитанная ложью так глубоко, что, кажется, кроме нее ничего и не осталось.
— Дневник спрятан достаточно надежно, — цокнул языком парень, выцепляя из кучки первогодок белокурую голову. — Чтобы ни я, ни кто-либо еще не мог его достать…
Сара методично забрасывала монетки в кофейный автомат на другом конце зала, пока ее шумная подружка увлеченно рассказывала что-то, размахивая руками. Сравнивая девушек, он все больше укреплялся в мысли, что О’Нил была определенно слишком умна для первокурсницы. Да и для простой студентки вообще. Яркие голубые глаза, казалось, смотрели глубже, в самую суть. Такой взгляд можно встретить лишь у тех смертных, кто повидал слишком много.
— О чем ты? — подскочила Андреа, прерывая его раздумья. — Так ты знаешь, где он?
— Скажем так, — поморщился Мёрфи, прикидывая, какой ответ поможет скорее отделаться от попугайчиков и не выдать новую знакомую, по чистой случайности втянутую в опасную игру. Упрямица подставилась, прихватив артефакт, но точно не заслуживала проблем. — Я знаю, кто в теории может его раздобыть.
— И кто же наш таинственный союзник? — нахмурился Эдриан, которому всегда нужен был план. Казалось, что он даже нужду справляет по четкой схеме, проработанной и просчитанной заранее. — К кому нам обратиться?
— Вам — ни к кому. Я решу этот вопрос сам, — отрезал он. Получилось грубее, чем хотел, но сказанного не воротишь. — Мой… кхм… источник очень серьезно подходит к таким ситуациям.
— Да кто это? — нетерпеливо воскликнула Андреа, не обращая внимания на темнеющее лицо приятеля. — Я не двинусь с места, пока ты не объяснишь, что происходит. Мёрфи, это же Том! Это мой брат, ты понимаешь?
— Человек, который, возможно, знает, где дневник, — уклончиво ответил Мёрфи, выделяя первое слово для Эдриана. — Увидел его по случайности, а потому мы должны быть очень аккуратны.
— Я понял, — кивнул приятель. — Но ты должен назвать имя. Хотя бы для подстраховки, если потерпишь неудачу.
— Именно! — подхватила Андреа. — Может, мне, как сестре Тома, дневник будет получить проще! Я могу поговорить!
— Вряд ли послушает, — задумчиво пробормотал Мёрфи, глядя, как белокурая студентка внимательно листает слишком тяжелую для таких тонких нежных рук книгу, прихлебывая горький черный кофе. — Слишком умна…
— Погоди, — проследив за взглядом друга, протянул Ньюман. — Ты о ней что ли? Это же Сара. Сара О’Нил! — имя Эдриан и Андреа выкрикнули одновременно.
— Вы-то откуда ее знаете? — недоверчиво покосился на приятелей Мёрфи. Мысль о том, что первокурсница успела примелькаться и Ньюману и Кемпбелл, не укладывалась в голове. Серой мышью Сару, безусловно, не назвать никак, но и флер популярной девчонки она не источала — просто жила и, казалось, старалась делать это как можно незаметнее.
— Я встретила ее в клубе месяца полтора назад, — растерянно улыбнулась Андреа. — Она приятная… Только начала учиться, как я поняла. Ну, а больше я ничего и не знаю, если честно.
— Это я пригласил ее к клуб, — подхватил Эдриан и тут же поспешил объясниться. — Что? Я едва ее не покалечил: мячом прямо по затылку зарядил. Ну, и внес в список в качестве извинений. — Развел руками Ньюман под тяжелым взглядом приятеля, меняя тему. — Выходит, дневник у Сары?
— Нет, — сквозь зубы поцедил Мёрфи. — И вы в это не полезете. Андреа! — Обращаясь к подруге, с нажимом добавил он. — Я найду дневник Тома. И его самого мы тоже найдем. Только, пожалуйста, не мешай. И не лезь к первогодке, договорились?
Девушка нехотя согласилась. Под тяжелым взглядом кивнул и Ньюман.
Оставив попугайчиков беспокойно обниматься и бормотать друг другу нежные слова утешения, Мёрфи вылетел из зала: только что первокурсница покинула кафетерий. Выбора не оставалось — книжку нужно было забрать как можно скорее, иначе приятели, теряя остатки терпения и осторожности, влезут в поиски. А совместная работа у них заканчивалась обычно фатальнее, чем романы у Хизер.
Он говорил с Сарой О’Нил всего четыре раза.
После первого невольно вспомнил о ней, передергивая в душе: стройные ноги вкупе с подтянутой задницей ему понравились.
После второго образ девушки пришел к нему за перекуром. Тогда он поймал себя на мысли, что было бы неплохо продолжить тот короткий разговор в переулке за клубом. Ему было мало имени, хотелось большего. Спросить, как у нее появилась такая татуировка. Спросить, откуда приехала, что любит, а что терпеть не может. Впервые почувствовал желание залезть не только в трусы, но и в голову.
После третьей встречи в прачечной думал о ней почти постоянно — из памяти не выходили злые голубые глаза. Первокурсница раскусила его, как орех, и это заводило еще сильнее, чем кружевное белье, которым та, усмехаясь, трясла перед его носом. Сильнее, чем приоткрытые розовые губы, неровное дыхание и расширившиеся зрачки, когда она разглядывала рисунки на его теле. Тогда же понял, почему на белой коже под ключицами жила именно лисица — чертовка оказалась куда умнее, чем могло показаться на первый взгляд.
После четвертого раза в библиотеке Сара О’Нил поселилась в его голове окончательно: нагло перетащила чемоданы, раскидала повсюду свои ажурные лифчики и толстые книжки, смахнула пыль с мебели и нахально заняла все пространство. Закинув ногу на ногу, села на выросший из ниоткуда пьедестал, открыла дневник Кэмпбелла и хитро прищурилась, намекая, что ей уже все ясно. И с Томом, и с Андреа, и с Эдрианом… и с ним самим. И если в друзьях скрывались чудеса, то в нем — один только страх. Он уже представлял, как большие голубые глаза наполняются ужасом, а длинные стройные ноги несутся прочь. Потому что иначе быть просто не могло.
С тех пор каждую ночь беспокойно ворочался в постели, нервно изгоняя белокурую бестию из головы, но всякий раз терпел фиаско. Лисица неизменно возвращалась: не наяву, так во сне. Ластилась, сворачивалась клубком на коленях и мурчала что-то неразборчивое.
Быстрой тенью следуя за первокурсницей по кампусу, Мёрфи понял, что всей душой ненавидит Сару О’Нил. Слишком умна. Слишком проницательна. Слишком упряма. Слишком…
Слишком глупо было думать о Саре, следя за Сарой — завернув за угол, парень с ужасом осознал, что копна светлых волос, за которой он следовал, как за маяком в ночи, исчезла — чертова О’Нил просто испарилась. Да, без сомнений, он ее возненавидел. Сплюнув с досадой, Мёрфи достал пачку сигарет и громко выругался — пустая. Пнув носком ботинка несколько камушков, засунул руки в карманы и зашагал прочь, кляня себя за невнимательность и безответственность.
Это было слишком.
Комментарий к Солнечное затмение
📆 Семестр близится к завершению — в этой главе мы с героями прожили до середины декабря.
❤️ Оставляя отзыв и нажимая “жду продолжения”, вы не только радуете автора, но и приближаете выход новой главы.
========== Совершенство — в привычке ==========
“Все добродетели освобождают нас от господства пороков, одна только храбрость освобождает от господства судьбы”
Фрэнсис Бэкон
Наблюдая за разозленным парнем, отбросившим в сторону пустую пачку, студентка не удержалась от беззвучного смешка — почему-то захотелось выскользнуть из своего укрытия, слегка шлепнуть по его идеально выбритой щеке и популярно объяснить, что такую слежку не заметит разве что слепой. Хотя, если быть честной, действовал Мёрфи с умом, тихо, спокойно, как по учебнику: любой другой даже ухом бы не повел. Но она — не любой другой. Давно научилась чувствовать кожей пристальный взгляд и узнавать в уличном шуме даже невесомые шаги. Она ненавидела Сентфор за эти уроки. Ненавидела, но сейчас благодарила. Убедившись, что разочарованный преследователь покинул укрытую старым гравием дорожку, выждала несколько минут и стремительной тенью выскользнула из-за колонны. Добраться до женского общежития короткими перебежками было еще проще, чем скинуть хвост. Но почему-то радости она не испытала. И в следующие дни стало только хуже.