Мгновенно перестав злиться, он бросился обратно в комнату, где схватил самую маленькую рубашку, которую только смог найти, и пару спортивных штанов с завязкой на поясе. Обернувшись, он обнаружил, что она последовала за ним.
Рене провела рукой по одеялу.
— Очень мило, — сказала она. — Она такая большая. Я думал, что у меня большая кровать, но это нечто огромное.
Огромное? О да, у него есть кое-что огромное. Он отбросил прочь грязную мысль.
— Твоя поменьше, да, а это называется королевский размер. — Достаточно места для борьбы голышом. — Вот, держи.
Он швырнул в нее одежду и стал ждать, пока она уйдет.
— Благодарю.
К его ужасу — и восторгу — Рене уронила полотенце, снова демонстрируя свои соблазнительные прелести. Джентльмен посмотрел бы в сторону, но крокодил просто застыл, зачарованный рыжими кудряшками на ее лобке. К счастью, она разрушила гипноз, когда надела его рубашку через голову. Рубашка оказалась Рене до колен, но вид ее великолепного тела остался словно выжженным на его сетчатке.
Она опустилась на кровать, но прежде, чем успела задрать ноги, чтобы натянуть штаны — и окончательно лишить его разума — Виктор убежал в безопасное место на кухне, его дыхание срывалось, как будто он пробежал марафон.
Да, точно. Бег, чтобы увести его от искушения.
Когда через минуту Рене вошла в кухню, Виктор все еще держал голову в морозилке.
— Что ты делаешь? — спросила она у него за спиной.
«Снижаю температуру тела?» Неправильный ответ.
— Ищу что-нибудь перекусить. Ты любишь морепродукты?
— Я не знаю. Что это?
Вместо объяснений он показал ей. Приготовление пищи занимало его руки и глаза. Рене уселась на стул, задавая вопросы и делая замечания. Виктор отвечал коротко, отрывисто, пытаясь вести себя так, как обычно, но его сдержанное поведение не мешало ей расспрашивать.
— Что это такое?
Он оглянулся и увидел, что она указывает на его эспрессо-машину.
— Он делает особый кофе.
— Я слышала о таком. На что это похоже на вкус?
— Я покажу тебе утром. Не хочу, чтобы кофеин не давал тебе спать. — Нет. Он хотел, чтобы она спала. В своей собственной постели. Один.
Виктор поставил ее тарелку на один конец обеденного стола, а свою — на другой. Между ними было около восьми футов дерева — не считая лишних дюймов в штанах — и он немного расслабился, пока не задохнулся от следующего вопроса.
— Мое тело отвратительно?
Приступ кашля, глоток воды и несколько глубоких вдохов спустя ему удалось выдавить:
— Что ты сказала?
— Я спросила, отвратительно ли мое тело. Оно уродливое?
Нет. Он правильно расслышал.
— Почему ты спрашиваешь?
— Ну, в клетках я была единственной, кого охранники никогда не трогали. Даже Капля кому-то понравилась. А потом, в душе, я думала, что ты меня поцелуешь, но ты не поцеловал.
Значит, ее не насиловали во время пребывания в плену. Ну, это была хорошая новость. Теперь как бы объяснить, он нашел ее слишком привлекательной?
— Ты красивая женщина. Но целовать тебя было бы неправильно.
— Почему?
— Потому что ты жертва.
Рене наклонила голову и с любопытством посмотрела на него.
— Но ты спас меня, так что я больше не жертва.
— Ты все еще приспосабливаешься к реальному миру.
— Разве секс не является частью этого? Или это табу? Есть ли какие-то культурные проблемы, о которых стоит знать? Я читала книги, знаю про свадьбу и все такое. Поэтому ты не поцеловал меня?
Зачем, о, зачем ему понадобился этот разговор?
— Не все женятся до секса. Что касается нашей культуры, некоторые люди думают, что секс — это что-то особенное. Другие занимаются им ради удовольствия. Это зависит от человека.
— К какой группе принадлежишь ты?
Пусть сюда кто-нибудь вломится, пожалуйста!
— Нам нужно об этом говорить?
Золотые глаза внимательно смотрели на Виктора.
— Я доставляю тебе неудобства? Я не хотела этого делать. У меня так много вопросов.
— Тебе стоит поговорить об этом с другой женщиной.
— Но я не знаю другой женщины. И я доверяю тебе. — Золотистые глаза внезапно расширились от шока. — Так вот причина, по которой ты не поцеловал меня? Ты женат? У тебя уже есть подруга?
— Нет. — Виктор все еще видел вопрос в ее глазах. — Я поцеловал тебя не потому, что ты не просто жертва, ты… ты слишком молодая.
Двенадцать лет разницы, плюс ее наивность… девушка заслуживала лучшего, чем старый крокодил, даже если он мог переплюнуть более молодых своей силой и мастерством. И он имел в виду не только боевые качества.