Сделав еще один вдох, Мейсон попытался уловить запахи. Отчетливый привкус, присущий только перевертышам, поднимался над медным привкусом крови, однако он не мог определить, кто именно был источником смерти.
— Что это? — спросил доктор, опускаясь на колени и ухватывая длинную рыжеватую прядь, зацепившуюся за ствол дерева.
Учитывая длину волос, Мейсон не очень-то хотел это знать.
— Что там? — спросила Джесси.
Мейсон не стал объяснять, а вместо этого сделал фотографию и отправил ей по электронной почте. Тихий вздох в наушнике дал понять, что она получила фото.
— У кого такие длинные волосы? Будь осторожен, — прошептала она.
— Разве я не всегда такой?
— Это не обнадеживает, — отрезала она.
— Не волнуйся. У меня тут доктор Мэннерс, он прикроет мой зад.
То, что она сказала, заставило его прикусить губу, а глаза доктора едва не вылезли из орбит. У Джесси был острый язычок — в постели и за ее пределами.
Бесшумно ступая, они продолжили свой путь по следу. И вот Мейсон тихо присвистнул и выскочил из-за деревьев на поляну.
— Твою мать.
— Что? Что там? — Голос Джесси потрескивал у него в ухе, его телефон не очень хорошо ловил сигнал в такой глуши.
— Что за животное, ты говоришь, наша Рене? — прошептал он, протягивая руку, чтобы удержать на месте доктора, который тоже разинул рот.
— Лиса. А что?
— А лисы вообще большие?
— Не знаю, не очень, фунтов двадцать-сорок, кажется. Оборотни, как правило, трансформируются в животных побольше. Мейсон, почему ты меня об этом спрашиваешь? Что там происходит?
Он не ответил. Не смог, потому что затаил дыхание и замер на месте.
«Не просыпайся. Не просыпайся», — тихо напевал Мейсон себе под нос, пытаясь разглядеть существо на поляне.
Не сработало.
Огромные веки раздвинулись, открыв пару огромных золотых глаз. Они были красивыми, совсем не то что гигантские — длиннее его руки — зубы, которые показались наружу в оскале.
— Мейсон, — прошипела Джесси. — Ответь мне. Что происходит? Почему так тихо?
— Оказывается, Рене умеет менять форму, — ответил он низким рокочущим голосом, не отрывая глаз от огромной рыжей лисы.
— Это хорошо, да? — спросила Джесси.
— Не для меня. Она чертовски огромная. По сравнению с ней заяц Миранды выглядит просто игрушкой.
— Ты шутишь.
— Хотелось бы, — пробормотал он, поднимая телефон, чтобы сделать снимок.
Он послал фото Джесси, и мгновение спустя его жена присвистнула.
— Черт, какая большая лисица. Что ты собираешься делать? А где Виктор?
Доктор Мэннерс подтолкнул его локтем, потом указал пальцем. Под гигантским подергивающимся хвостом они увидели распростертую фигуру, голую и окровавленную, но Мейсон узнал бы эту стрижку где угодно.
— Черт. Это он. Он не двигается, и мне не нравится вид крови. Она убила его?
Мэннерс покачал головой.
— Я вижу, что он дышит. Думаю, она его охраняет.
Оглядев развалины лагеря и отметив, как настороженно смотрела на них гигантская лиса, обхватив своим хвостом его друга, Мейсон согласился.
— Так как же нам его вытащить?
— Почему бы нам не попросить? — Мэннерс сделал шаг вперед. — Привет, Рене. Ты меня помнишь? Мы познакомились вчера, когда вы пришли на анализы.
Рычание, едва не сотрясшее землю, заставило доктора поспешно ретироваться.
— Хорошая попытка, тупица. Напомнить девушке о том, что она ненавидит.
— Есть другие предложения? — рявкнул доктор.
— У тебя нет транквилизатора, или успокоительного, или чего-нибудь еще?
— Да, бутылка в моей сумке. Думаешь, она раскроет рот пошире, чтобы я сунул ее ей в рот? — саркастически спросил доктор.
— Эй, идиоты, — подала голос Джесси. — Почему бы вам не попробовать привести Виктора в чувство? Бьюсь об заклад, если кто и может уговорить ее принять человеческий облик, так это он.
— Я как раз собирался это предложить.
— Конечно, — примирительно согласилась Джесси.
Хуже того, Мейсон представил, как она закатывает глаза в своем кабинете. Черт, как же он любил ее перышки! Но она сделала хорошее предложение.
— Виктор, — заговорил Мейсон громким шепотом, от которого у Рене задергался хвост. — Ви-и-к-т-о-р-р.
Огромный рыжий хвост напрягся при звуке имени.
Доктор Мэннерс фыркнул.
— Продолжай в том же духе, и он проспит до следующей недели, а мы станем ужином. Вот как это делается. Быстро, как пластырь. ВИКТОР! А НУ ПРОСНИСЬ!
Хвост взметнулся вверх, уши прижались к голове, и с низким рокотом, который не предвещал ничего хорошего, перед ними появилась пасть, полная зубов.