— Гм, ну, Мейсон сфотографировал твоего зверя. Я могу попросить его показать фото, если хочешь.
— Конечно! — Может быть, теперь, когда она точно знала, что превращение возможно, ей будет легче это сделать. — Значит, мы в руках хороших парней?
— Да. Надоедливых идиотов из FUC, которые не отпускают меня домой спать в моей собственной постели.
— Как мы сюда попали?
— Вертолет.
— Я тоже?
— Да. Хотя сначала доктору Мэннерсу пришлось пригрозить, что он бросит тебя, если ты не вернешься в человеческий вид. Как только твоя лиса поняла, что мы серьезно, ты вернулась в человеческий вид и упала в обморок, как девчонка.
— Вовсе нет.
— Да, и прямо на меня, большое спасибо.
Она поморщилась.
— Ой, прости.
— Я буду жить.
Забравшись обратно на кровать, она подоткнула одеяло вокруг него.
— Ты все еще ранен.
— Я все еще исцеляюсь, — поправил он. — И я исцелюсь гораздо быстрее, если они позволят мне уйти.
— В тебя стреляли. Тебе нужно отдохнуть.
— Когда ты получила диплом врача? — рыкнул он. Но она не обиделась. Она достаточно хорошо знала Виктора, чтобы понять: ему не нравится быть слабым перед ней.
— Ты ворчишь, когда тебе больно. К счастью для тебя, я справлюсь. Нравится тебе это или нет, я не выпущу тебя из постели, — объявила она.
— Ты властная, — проворчал он, но она услышала в его голосе нежность.
— Обеспокоенная, — поправила она, прижимаясь к нему.
Виктор тут же напрягся, и досада заставила Рене прикусить губу. Она нечаянно причинила ему боль, хотя упрямый крокодил, конечно, в этом бы не признался.
— Я бы предпочел, чтобы ты была такой обеспокоенной у меня дома. Тогда, по крайней мере, я мог бы приказать тебе раздеться и подать мне еду.
— Ты голоден? — спросила она, садясь и оглядываясь в поисках еды.
— О, да, я голоден. Иди-ка сюда.
Запустив пальцы в ее волосы, Виктор повернул голову Рене к себе и буквально накинулся на ее губы. Она ответила не менее жадно.
Посасывая его нижнюю губу. Поглаживая его язык своим… пока кто-то не откашлялся.
— Кхм.
Виктор не отпустил ее, и она счастливо вздохнула ему в рот. Она тоже не хотела останавливаться.
— Простите, что прерываю, агент Смит, но… а вот это просто невежливо.
Рене открыла глаза и увидела, что Виктор показывает доктору Мэннерсу средний палец. Она отстранилась, щеки ее пылали.
— Здравствуйте, доктор.
— Рене. Приятно видеть, что ты улыбаешься, а не рычишь. Ты выглядишь хорошо.
— Ты пришел отпустить меня домой? — рявкнул Виктор.
— В общем, нет. Ты даже близко не исцелился. Но мы подумали, что вы с Рене захотите присутствовать на совещании, которое мы проводим по поводу вдохновителя. Особенно учитывая, что это он стоял за попыткой похитить вас обоих.
В глазах Виктора появился жесткий блеск.
— Я бы такого не пропустил.
— Вит-т-т-ор! — крик Миранды ворвался в комнату раньше нее. — Ты в порядке? Я слышала, тебе надрали зад какие-то грязные еноты! О, привет, Рене.
Миранда перестала вопить, помахала рукой и улыбнулась.
Рене помахала в ответ, Виктор вздохнул…. Миранда не обратила на него внимания.
— Эй, Рене, я слышала, твоя лиса надрала задницу какому-то злодею. Вот круто.
— Спасибо.
Рене, хотя и не помнила, о чем шла речь, все же покраснела от похвалы.
— Бедный Виктор. Девушка спасает твою задницу. Снова. — Миранда ухмыльнулась.
Виктор зарычал и прищурился.
Несмотря на свою симпатию к зайке, Рене не нравилось, когда кто-то расстраивал ее крокодила, особенно когда он был ранен.
— Виктор спас бы меня, если бы его не нашпиговали успокоительным, не заперли бы в клетке и не стали бы в него стрелять.
Миранда не дала ему передышки.
— Ты стареешь, Вит-тор.
Рене соскользнула с кровати и уперла руки в бока.
— Почему ты продолжаешь называть его Виттор? Его зовут Виктор.
— Вовсе нет.
— Вовсе да.
— Вовсе нет.
— Вообще-то да, — вставил Виктор.
— Ух ты. Встань на ее сторону, а не на сторону своего партнера. — Миранда просияла. — Кажется, кто-то влюбился.
У Рене отвисла челюсть, когда Миранда замолчала.
«Мог ли он влюбиться в меня?» Конечно, нет. Но, несмотря на недоверие, тепло разлилось по ее телу, вместе с сомнением, пока она ждала его ответа.
***
— Влюбился? Нет… тут… все сложно.
Щеки Виктора вспыхнули, пока он, заикаясь, пытался объяснить, что его действия не означают, что он влюблен в Рене.