Несколько часов спустя, вдоволь наслушавшаяся историй и подробностей о своей прежней жизни, Рене была готова идти домой. Домой к своему крокодилу. Часть ее понимала, что женщина, с которой она провела день, была ее матерью — чего она отчаянно хотела. Но она не могла вспомнить ее. Она не помнила ни людей, о которых говорилось, ни историй, которые были ей рассказаны. Не чувствовала мгновенной связи и ощущения возвращения домой, как тогда, когда встретила Виктора. Ей нужно было увидеть его.
— Когда Виктор приедет за мной? — спросила Рене, пока мать суетилась в маленькой кухне в арендованном гостиничном номере.
Хлоя не очень была довольна выбором, заявив, что у них не будет возможности защитить их. Луиза Ренард, однако, поступила так, как захотела.
— Он не вернется.
Сердце Рене замерло, и она не думала, что это из-за лекарств, которые ей назначали.
— Что значит «не вернется»?
Разложив на тарелках китайскую еду, которую они купили перед тем, как подняться наверх, ее мама замерла.
— Я не хочу, чтобы этот человек приближался к тебе. Эта грязная ящерица воспользовалась твоим беззащитным состоянием.
— Не говори о нем так. Он любит меня. И я люблю его.
— Он тебе так сказал?
— Нет, но…
Ее мама скривила губы.
— Пф-ф! Ты сможешь найти себе партию гораздо лучше, чем животное, которое живет в мутной воде. Когда мы вернемся в Квебек, я познакомлю тебя с хорошими лисами. Например, Франсуа, сын моих друзей. Он из очень знатного семейства серебристых лисиц.
«В Квебек?»
— Но я не хочу ехать в Квебек. Я хочу остаться здесь.
С Виктором.
— Остаться здесь для чего? Здесь для тебя ничего нет.
— Виктор здесь.
— Неужели? — хитро улыбнулась мать.
Правда, Рене не видела его с утра, но он обещал остаться поблизости. Он сдержал бы свое слово.
— Я знаю, что он рядом. Он — мой защитник.
— Бедная моя bébé. Боюсь, ты ошибаешься. Он бросил тебя. Все, ты для него — прошлое. Он сделал то, что делает большинство мужчин — забрался к тебе в трусики и перешел к следующему завоеванию.
— Он не такой. Он заботится обо мне, — сказала Рене, отказываясь уступать упрямству своей матери.
Как будто она могла довериться ей, незнакомке. Ее собственные инстинкты кричали, что мужчина, которого она узнала, не стал бы использовать ее таким образом. Он боролся со своим влечением к ней и проиграл, потому что чувствовал нечто большее, чем просто похоть.
— Заботится о тебе? Сомневаюсь. Я слышала историю ваших отношений… ну то есть их отсутствия. Он пытался отдать тебя другому агенту.
— Потому что был честен. Я заставила его остаться со мной.
— И ты заставила его соблазнить тебя?
Ее покрасневшие щеки ответили на этот вопрос.
— Боже мой! Non. Это было неприемлемо. Ты забудешь этого человека и вернешься домой. Твое место там.
— Вовсе нет. — Когда мать хотела заговорить снова, Рене подняла руку. — Нет. Ты должна меня выслушать. Хотя я и рада, что нашла тебя, и я всегда хотела иметь мать, я тебя не помню. Как и жизнь, которую мы вели до лаборатории. Я хочу узнать о семье, узнать тебя, но я не собираюсь отказываться от единственного человека, который делает мою жизнь по-настоящему счастливой. Я хочу узнать тебя и хочу поддерживать с тобой отношения, но ты должна понять, что он мне нужен. Я люблю его.
— Слишком поздно. Я уже все решила. Ты вернешься со мной домой, туда, где твое место. И забудешь этого крокодила. Все будет именно так. Разве ты не знаешь, что наш вид не может спариваться с их видом?
Рене сжала губы.
— Если ты надеялась на внуков, то тебе не повезло. Мне давали столько лекарств и столько раз забирали у меня яйцеклетки, что не осталось ни одной живой. Я не могу иметь детей. — Печальный факт, с которым ей пришлось смириться за долгие годы.
Вот только даже проведя столько времени в заключении, она хотела жить, любить, открывать мир. Она оставит детей тем, кто менее поврежден телом и духом. Она хотела приключений и своего крокодила.
Ее заявление заставило мать замолчать. Рене ждала, что она начнет возражать или плакать, но ее ждал сюрприз.
— Бедная моя bébé. У тебя была такая тяжелая жизнь.
— Да, и именно поэтому я полна решимости сохранить обретенное счастье. — И она будет держаться за него, как самая упрямая из лис.
— И ты думаешь, что эта ящерица — твое счастье?
Рене улыбнулась.
— Я знаю, ты думаешь, что он промыл мне мозги, и это забавно. Виктор поначалу так беспокоился за меня, боялся, что я посчитаю, что он мной воспользовался. Но вы оба должны понять, что я встречала много мужчин, пока была в заключении. Ученые даже сводили меня с другими заключенными, правда, отстали, когда стало ясно, что я бесплодна. Ни один из них никогда не действовал на меня так, как он. Я люблю его.